Юрий Годованец - Немного слов. Книга Вторая

Как я люблю и ненавижу,
вокруг да около брожу.
Дрожу, когда тебя не вижу,
дрожу, когда в глаза гляжу.

Какая радостная кара
такая огненная дрожь!
Ты слишком для меня шикарна,
ты слишком дорого берёшь.

Ты постоянно сердце хочешь,
одно лишь сердце, сколько есть,
и бешеной ценой щекочешь
его тщеславие и честь.

Всё время повышая ставки,
всё глубже продевая нить…
Так дай нам Бог на очной ставке
и Бога в сердце сохранить!

моя душа – многостаночница
не только порет – но прядёт
попробуй тут – сосредоточиться
все – с точностью – совсем наоборот

среди высоток – пруд пруди верстальщиц
но так – как ты – никто не подаёт
товар лицом – и сердце этим тащится
и вёрстка духа движется вперёд

другая версия – что это только книга
дежурный выхлоп – где угарный газ
что говорит – ему нужна интрига
была нужна – до этих тихих глаз

Светлому дару фломастера
Я научился не зря
У неизвестного мастера,
Мастера алтаря.

Рисую ладонь Богоматери,
И возникает заря
В долгой озоновой мантии —
С ягодой янтаря.

с тобой я не оставлен Богом
с утра включаю Интернет
и знаю – как другому плохо
в объятьях жизненных тенет

и – словно трение в эфире —
я слышу ангельский твой треск —
что душу раздвигает шире —
и вижу в пламени дворец —

как Геркуланум и Помпею —
кумиров статуи летят —
и поправляю портупею —
встречая чудный твёрдый взгляд

и отдаю команду залпам
для перекрёстного огня
всё небо выпиваю залпом —
садясь на бледного коня —

и еду на твою страницу
одну слезинку подобрать —
чтоб Солнцу снова дать в десницу
ту соль – что собирает рать

хорошо изучил одиночество
я твоё и своё и вдвоём
и по имени и по отчеству
и пою соловьём

в лоне песен – бывало – исследовал
их крахмальную ткань
алых чресел соблазн фиолетовый
ты такою и стань

но не слишком набита приметами
это ложный обряд
становись неожиданно медленно
от заколок до пят

ведь пишу не любовную лирику
а творожную дрожь
и дрожу – как положено клирику —
словно струны и рожь

мы в одно полюбили касание
и стихи – тут как тут
одиночество – это восстание —
наш священный статут

Ярость солнца вглубь вещей проникла,
обнажая истинную суть.
Красные фонарики боярышника
нам к себе показывают путь.

Узнаём гремучую – по звуку
погремушки маковой в уме.
Предлагая сердце, а не руку,
красный свет ведёт меня во тьме.

Под самое горлышко
подошла
решимость,
твёрдая,
близко слишком,
вбивая
колышки
до узла,
где мы за нёбо
траву колышим…

Цель себя скрывает в средстве,
Путь – в потёмках дилижанса.
Сердце держится за сердце.
Больше не за что держаться.

Целый социум эмоций,
Чужеродное ядро…
Что толкается и бьётся?
Хочется – дарить – добро!

И на лестничной площадке,
Где положено сердиться,
Скачет – в новом беспорядке —
По живым ступенькам – птица.

Пока идёт загрузка эпизода,
никто не успевает загрустить…
На деле неожиданна свобода —
вмещает то, чего нельзя вместить.

Сама – тройное целое и боле —
соединяя дёготь, кровь и мёд,
сначала тихо ахнула от боли,
но больше сомневаться не даёт!

Пусть вакуум во тьме хоронит муки
и всюду гонит жизнь рыдать за дверь,
в законе сохранения разлуки
одно есть исключение, поверь.

Маленькие смайлики.
Разве это лики?
Обладают, аленьки,
Даром превеликим.

Лакомятся светом,
Жизнь держа в ладошках,
Ведь – по всем приметам —
Ангелы немножко.

Слышу, как поёшь, блаженство слаживая,
Жизнь моя иссохшая и влажная,
Извлекая боль не слабо, ведь
Послана мне Господом – как заповедь.

Нежно вяжешь вербы, а не веники
И не рифмы, а благодарения!
И живу я в Божьем заповеднике
Эхом Твоего стихотворения.

Я в Бога не верю, – он мне говорил, —
я верую в Космос и разум светил,
Единое поле и Высший закон,
частицы и волны там вместо икон.

Не скоро Благая доносится весть,
у времени вечный ведь атом свой есть.
На счётах сердечных, вы слышали щёлк,
мой папа его рассчитал и нашёл.

Всезнающий Милостлив и Всемогущ,
отвары для твари готовит из гущ
и новые соты творит из пустот,
за атом той веры Он папу спасёт!

Я понял в кругу поминальной свечи:
сверчки – это звёзды, а звёзды – сверчки,
и с папой даём мы друг другу ответ,
кивая как свечи, уже много лет.

Стихи идут, когда ты их читаешь,
Читаешь ты, когда они идут.

Вино и воду смешивая в чаше,
Читай стихи идущие ты чаще!

Куда идут, никто не знает в чаще,
На стрелке века стрелки без минут…

Под музыку благоразумия —
держа сокровище друг друга —
возникла пламенная уния
прямоугольника и круга.

Крепка благая слабость циркуля,
растёт познания граница,
и Божье око, грозно зыркая,
велит креста не сторониться.

Душ света образует конус,
Соединяя две души
В одну прозрачную икону,
Как страсти сердца не туши.

Душ света, мощный и контрастный,
Смывает скверну без воды
И так очистил тьму от страсти,
Что не пойму, где я, где ты…

Ты всегда в движении,
А я всегда в покое —
Наблюдаю женщины
Начало всеблагое.