Александр Петрушкин - Кожа. Стихотворения 2000—2017 годов

То не утро зарится на твой занавешенный дом —
То плутоново царство – к речей виноватым соскам —
То все девять кругов притекают во фразы гуртом,
Как вина расстоянья – отчего то подвластного нам.
А щенячий восторг все летит из бумажных сторон —
Обжигая обратную ересь остывшим губам.

Что, Овидий, похлебка густа?.. – в смысле: изгнана речь —
Вместе с нашей одеждой, что свалена мертво в углу,
Отбывая оттуда, откуда бы надо истечь —
По-младенчески – с утренней жаждой – в отцово «агу» —
Переправить нельзя – от того, и приходится лечь
В свой – насмешливый – полуязык, из которого спешно реку.
(2006)

половина света половина тьмы
чёрная водица – не удержишь Ы
буковка по букве – словом к следу я
падает на небо голая вода
никакой не брат мне – в половину сын
раскоряб в колене – вечный твой акын
я стою в серёдке – будто H2O
остаётся света вполовину О
(2007)

на заветное ау
как печаль и покаянье
на приют прибудет света
или воздуха на камень

что прибавишь тем и встанешь
и укус пересечешь
видишь скажешь и растаешь
как оплавленное слово

и условленная ложь
(2007)

Не с тьмою говоришь, а с этим за стеной —
Как рыбным позвонком, дощатою спиной.

Как урка назывной своей прекрасной речью —
Не тьмой, а говоришь, как будто изувечен.

Прости меня, страна, и будешь ты простима —
На тьму и пустоту – словарно нелюбима —

По черным поездам, с начинкою молочной,
Туда, где свет и снег. Ну и т. д. короче.
(2007)

Вот так, по фобии твоей, начинается звук —
Как будто бы дождь обрёл кости и ими стучится
Вот так – в эти стены твоей темноты – расступаются вдруг,
И только лишь страх твоим страхам не может присниться.

А я не страшусь – ужасаюсь, теряючи речь —
Горючую тьму – языка поносимую спичку —
И так же, как ты темноты твоей в стуке боюсь,
В кармане свернув немоту, как от смерти отмычку.
(2007)

сплошная вода языка
и сплотилась война языком
я верно сказал
а тебе говорю не о том
прочитан язык
на котором не я говорил
осветит вода не Итаку —
Плотинку которую речью топил
она догорела исеть дотекла до страны
где слово и слово в лицо не узнали войны

где ходят как люди то Векшин а то Гумилев
а соль протекает среди обожженных столбов

фонарных а я не узнал
и иду по мосту
и краешек этой войны
не держу а несу
(2007)

даже ты не поймешь как тобою смотрел в воздух он
разбирал на запчасти и примерял к себе землю
он помешивал левой ладонью то дым то тепло
то подмигивал то решетом рассеивал семьи

они шли от канвы от канавы сквозь север на юг
как цыгане таджики славяне иные холопы
занебесных империй откуда приближен тук-стук
он просеивал их через пальцы и снег словно ветер

даже ты не поймёшь из голландии вялой своей
как разобрано было всё горе и горы и печи
онемелый стоял этот бог и смотрел
как внизу жили дети что его отрешили от речи
(2007)

вот и ещё один еврей на сером асфальте плакал сегодня говорил отдайте
отдайте магнум отдайте узи и эквалайзер
я отдал бы

вот и ещё один местный урка доставал финак говорил куртку
отдай отдай верни мою молодость и первую ходку мне говорил стыдно
я бы отдал да тоже стыдно

а ещё приходила бывшая ощупывала своё тело как лишнее
щебетала отдай моё тело помаду тени шампунь пиздёночку
всё что мог вернуть – вернул ребёночком

приходил к себе говорил отдай не придумал что
но просил полай – подавал себе язык еврея урку бывшую
вот и плачу подаю щебечу всё что лишнее
(2007)

– мне надо знать кто со мной – говорил вийон
он ходил по пятам за мной – параноик и вор
выходил во двор говорил за червей падал в мразь
– надо знать где небо чтобы туда упасть

– надо знать что за мной – говорил по ночам франсуа
где вийон крепко спал потому что сходил с ума
– никого не простить если этим червём не прощён —
говорил над вийоном тот что был не вийон

– переводчик с тобою скоро сойдёт сюда
говорил перевозчик в жизнь и туда-сюда
он ходил за вийоном, который ходил с франсуа
повторял себе – не сойди с ума не сходи с ума
– надо знать не знать
кто за мной
кто со мной
за плечом
франсуа вийон —

дольше неба
в котором он
(2007)

рукою тронула не той
которой длинной

жить приучилась в смерть – постой
у шконки глинной

свинцова жизнь но жестяной
шажок в автобус

верняк негордый шестерной
смотри увозит

смотри выносят говорят
о чьей-то светлой

а за окном – два фонаря
под глазом третьей

на четверть выбитый сквозной
по праву зуба

и голубь с телом говоря
ждёт лесоруба
(2008)

привкус чего-то актуального наверное литературы
снобизма (идитынах) крики панаехали тут всякие дуры
всякие всякие

целую тебя за ушком

в избушке между кладбищем и небом целую то кладбищем то небом
то есениным то женщиной сороколетней
летней

трогаю мну обдираюсь ботвою до крови
типа дайте мне грантса дайте водочки и любови
слова нет – остаётся твоё тело

тёплое и страшное

за окном светает от неактуального снега
(2008)

крохотное небо назывные буквы
подсадила мама кума на копейку
посчитаешь – сдохнешь от любви и муки
но читают в хате по солдату швейку
но читают в хате кружевные окна
умирая нежно от красивых сук
хавает ребёнок у родного голубя
из трёхпалых резаных/
тёмно синих рук
(2008)