Владимир Фролов - Сокровенное. Исполнение желаний

Ночью холодною
воют тоскливо
вечно голодные
грязные псины.

Иль в одиночестве
или попарно
носятся-носятся
в гонке кошмарной.

Нюх обостренный
их выручить должен.
Домом приходится
угол отхожий.

Помнят: когда-то,
что дом охраняли.
Невиноватые —
их побросали.

Шея потерта
и лапы разбиты…
Отнимут у черта,
чтоб брюхо насытить.

Смотрят понуро
в глаза человечьи.
Ждут проявления
человечности.

Умные глупые
чистые грязные
Бродят по кругу
Твари несчастные

В баре низком и унылом
Дым стоял столбом.
Мы лакали молча пиво,
за большим столом.

В туалеты дверь открыта,
И мочой несет.
Кто-то голосом испитым
Разговор ведет.

«Вот жена ушла, подлюка» —
Значит мало бил!
И висит такая скука,
Хоть пляши кадриль.

Рядом плачет и смеётся
парень молодой.
В стельку к вечеру напьется,
и пойдет домой

Залетели две подружки
в модных сапогах.
Хватанули по две кружки.
Прямо сущий страх.

Баба пьяная орала
мужиков костила.
Гоготала вся орава,
втягивая пиво.

За столбом стоял в пенсне
Человек приличный.
Наливал в стакан себе
под столом «Столичной»

Делал вид, что ни при чем,
Морщился открыто,
пил стакан одним глотком,
И смотрел сердито.

Автомат забрал монету,
пиво не долил.
Был и я там, за поэта.
Виршу сочинил.

И вот настал последний день,
Когда вокруг меня,
Печальная сомкнулась тень,
Желанья усмиря.

Остались где-то позади,
За черною чертой,
И детства чистые мечты,
И юношества боль.

Все словно замерло во мне —
Железный автомат,
Иду по жизни как во сне,
Не плачу и не рад.

Была любовь в твоих глазах,
Я видел влажный блеск.
Но гнал вперед какой-то страх,
шепча мне злобно: нет!

Все превозмог, все осмеял
Всесильный человек.
И безразличия змея
Мой удлинила век.

Я днем живу почти как все,
Но лишь наступит ночь,
Душа на медленном огне
и боль не превозмочь.

Стальные нервы ослабев,
Виденьям мозг отдав,
Поют мне нежно о луне,
О бархатных глазах.

Невыносимою тоской
Пугает явь тогда…
О, только бы за миг с тобой
Я б жизнь свою отдал!

Но утра час наступит вновь!
И, должен я забыть
Свою безумную любовь
и снова сильным быть.

Звучит победной стали звон,
Мне ль помощи просить?
Я в жизнь безудержно влюблен
И значит должен жить!

Я видел: тебя провожали,
глазами-углями жгли.
Глаза твои отражали
всю бездну чужой любви.

Нетленное в них дышало
и этот, волнующий ток,
мне в сердце вонзался жалом.
Я глаз отвести не смог.

Они не меня желали,
Их кто-то другой желал.
Глаза меня пожирали.
И я их поцеловал!

Какое смешение чувства,
без тени смущения лиц.
Неведомое искусство
за миг распластаться ниц…

Автобус по улицам мчался,
шофер обезумел совсем.
И кто-то навзрыд рассмеялся,
а я был спокоен и нем.

1
Под действием неведомых,
Невидимых пружин
Под кожей задубелою
Не тлеем, не дрожим…

Несемся вдоль по плоскости,
Вопросы в стороне.
Боимся чьей-то косности,
А пьем наедине.

Не бережем отчаянность
Для близких, но чужим…
Сдаем себя нечаянно
Взамен на ласки дым

Так в суете, беспечности
Теряем день за днем
Как вдруг по-человечески
Возьмем да и умрем

И мимо скачут славные
Гнедые русаки —
Легки движенья плавные,
Близки и далеки

2
Под действием неведомых пружин
Мы достигаем славы и размаха.
Однажды постигаем Пастернака,
Чтобы затем расстаться важно с ним

Перед полотнами робеем Пикассо:
Величие, маразм, иноязычье!
А может – это стрелки у часов
Остановились в позе неприличной?

И вдруг понятен станет Сальвадор
Дали – неистово жестокий.
Кипит в крови у каждого задор,
Сомнений дали и горой пороки

И, наконец, в безумной тишине
Среди таких же, немощью спокойных
Отправишься по лону, при луне
В приют сердец уже не своевольных

3
предназначенье…
Предназначенье наше неизвестно.
Ни нам самим, тем более другим.
Живем-тесним чужих, неинтересных.
Глотаем скуки яд сквозь ароматный дым.

Отраву жгучую…

Отраву жгучую льем до краев стаканов,
Пьем, забывая мерзость отчужденья.
Как старики стремимся в тьму вокзалов
И ищем встреч – мгновений исступленья

Они не любят…

Они не любят нас как мы бы их любили.
Им ты не нужен – кров необходим.
Глядится сквозь размазанные «были»
Изглоданной бессонницей «интим».

Вонзаясь в тело…

Вонзаясь в тело острыми клыками
В оргазм, сливаясь разом навсегда
Сплетаются узлами-волосами
Паучьей хваткой липкие тела

К чему писать…

К чему писать нелепые картины
К чему слагать отпетые стихи
По свету бродят люди-половины,
Но их сердца безмолвны и глухи

Но их сердца…

лежала желтком в белке
зима с поволокой глаза
словно кто-то на велике
проверял тормоза
алой змейкой томатный сок
расплескал на снегу
белый как порошок
как невеста в пургу
в натюрморте жила душа
старомодного доброго пса
уходили созвездья туша
поезда глаза
уходя возникали прочь
козырьком картуза
как у мамаши скочь
как у папаши пузо
лежала желтком в белке
зима с поволокой глаза
карамелькой на языке
солнцем за…

«Издалека,
из ниоткуда,
мы вглядимся друг в друга,
таясь…»