Владимир Фролов - Сокровенное. Исполнение желаний

Ступая сонными ногами
по черепам среди травы,
проходит нега между нами,
не поднимая головы.

Проходит медленно, воркуя,
бледнеют лица, руки льнут.
Уйми сомнения, ликуя…
Находит к сердцу верный путь.

Она красива? Да, бесспорно!
Она умна? Конечно да!
Волною лечит чудотворной
и растирает в пыль года.

Она идет, пугая слабых.
Она для сильных – крестный ход…
Она идет и в след кровавый
вступает кто-то в свой черед.

Скрипят-хрипят уключины
и, выгибая шею,
сидишь ты неуклюжею
нелепою мишенью.

На лбу счастливом бусинки
от детского старания.
И высыхают трусики
от летнего дыхания.

Развалом роз движение
невыносимо белого.
И близкое крушение
чего-то оробелого.

Вот заводь. Вся кувшинками
усеяна, как звездами.
Сухие плечи льдинками
и не хватает воздуха.

Неверный шаг по берегу,
улыбки непонятные.
Сумятица у дерева
и щеки злыми пятнами.

В разгаре лето знойное
и кажется все сбудется…
А совесть беспокойная
по-взрослому иудится.

Это пятнышко на бедре
В суете неповторимой.
Эти судороги алых век,
Нас сливающие воедино.

Пламень черный густых волос
И слова, нет, их шелест вещий.
Все что до тебя – не всерьез.
Все что ты – настоящее.

Крылья по небу распластав
Улетаем ввысь, леденея
Я люблю тебя – на устах
белошеея

***

Листки со стихами
Лежат на столе.
Их пламя, стихая,
Таится в золе.

Пусть лаской печальной
Наполнишься ты,
Коснувшись случайно
Заветной мечты.

***

…но иногда,
чаще утром ранним,
когда лишь солнце
на земле одно,
она просыпалась
с предчувствием давним
и, улыбаясь,
глядела
в окно

***

Счастье не ставит меток.
Горе лежит зловеще,
Делая лики чище,
Делая лица жестче,
Делая взоры зорче
В путах чужих улыбок…
Сердце верней и проще
От ежедневных пыток.

Глухие стоны слышатся из под земли —
Идут слоны, нагруженные бревнами.
Они сложить их там должны,
Под пальмами вечнозелеными.

Идут слоны. Погонщицы иглою
Их за ушами колют безразлично.
И я иду.
Ты надо мною
Со всей своей любовью истеричной.

Мне ноги жалят змеи.
Обезьяны
От хохота раскисли на ветвях.
Ты молча направляешь меня в яму.
И боль моя в твоих руках

Мозг мучит бесова печать —
Все проверять нас заставляет.
Кто не боится потерять —
Тот никогда не потеряет.

Довольно сердцу изнывать.
Искать любви, а ждать разлуки.
Твоей покорной тенью стать,
Ломая вдохновенно руки?

За нервным вздрагиванием век
Таится зло, рождая бурю.
И человек уходит в смех
Или готовит мрачно пулю.

За суетою – ничего.
За красотой одни капризы.
Опало верное плечо,
Отчаяньем влекомо книзу.

Чем выморить свою тоску —
Вином, любовью падших женщин?
Нет, вызову тебя на суд,
Кипящих чувств, в котле безгрешья.

Приду в кристальной чистоте,
С глазами светлыми от боли.
Пусть осуждают те – не те!
Мне весело: я зол, спокоен.

Мне больше нечего терять,
Мне, нищему, пожар не страшен…
Довольно сердцу изнывать
Не настоящим.

Я покидаю Ваши зеркала,
Ловлю устало тени у свечей
Увы, ничейное, становится как мгла,
Как млечный путь за окнами очей

Проходит все и прошлое ясней
Когда из зеркала проглянет образ твой
Хранилище чужих обид, речей
Свидетель жизни честный, но немой

Когда-нибудь, спустя полсотни лет,
Другие люди будут здесь стоять.
И кто-то вдруг услышит слово «нет».
Но слово «да» он снова будет ждать.

Не найдя отражения
Я устал и затих.
Здесь
на сфере сближенья
ликовал
мой двойник.
Он смеялся и плакал,
но теперь его
нет.
Вдруг подернулись мраком
Оси древних
Планет.
Где теперь он ликует?
Чьи теперь губы пьет?
Он теперь существует
Сам-собою Живет!
Ходит он
По проспектам
И заходит
В дома.
Вы не видели
Это?
Не сходили
С ума?
Он один
Среди чуждых
Всех подобий
Его.
Мне то это
Не нужно
А ему всё равно.
Где ты тень моя,
где-ты?
Отзовись, отзовись
Только шелесты ветра
В щебетании птиц….

В этом доме давно никто не живет
Он стоит посреди деревни.
Все в нем умерли
и народ охраняет свои поверья

Ночью в дом этот мы зашли
Ты давно умерла, я знаю.
Что внутри?
Все нетронутое и постель большая.

Кружева балдахином спускаются до полу.
И посуда стоит на полках.
За столом никого.
И часы не ходят, замолкли.
Ты давно умерла.
А была такая веселая.
Все хотелось тебя коснуться…

Помню лилии рвал на рассвете,
Чтобы ты улыбнулась проснувшись.

Зимний день последней льдинкой тает,
Синей льдинкой, тайной чистоты.
Ты живешь отчаянно чужая