Сайра Вервольф - Межсезонье. Сборник стихотворений

А в глазах открылись двери в бездну.
И такие слышно голоса…
Королева при Луне исчезнет.
Но войдёт Волчицею в леса…

Просто ночью Королеве снится,
что Король сгорает от огня…
И струится, по камням струится
в чёрной бездне алая заря…

Ты прости, что снова… не Тебе* стихи…
Разругалась с сердцем… Как себя спасти…

Я не слышу голос… Я не слышу слов…
Задыхаюсь молча… от Твоих оков…

Помнишь, белым волком… я к твоим ногам?
И шептал смешной Ты… «Веришь? Не отдам!»

Почему же слов Ты… не сдержал своих?
Я тоскую молча… плачу за двоих…

Отпусти шальную… разреши уйти…
Не могу я больше… ждать Тебя… прости…

Может стерпится? Может слюбится?
Только страшно одной в ночи.
И мерещится, и всё чудится,
что вставляешь Ты* в дверь ключи.

Полудикая, полуночница,
позабыла покой и сон.
Очень хочется… Веришь? Хочется
быть горячей со всех сторон.

Но холодная, но голодная
протекает по венам кровь.
Да, красивая, да, свободная…
Позабывшая про любовь…

А Насмешница улыбается,
с неба сыпет мне серебро.
Зря, Луна моя, раздеваешься.
Лучше ножик да под ребро…

Небеса проклинают бездомных,
что ночуют в чужих могилах,
что чужие вкушают силы…
Этих чёрных, седых и безмолвных.

Небеса проклинают замки,
где ступени не помнят веса.
И два шага всего до леса.
Воют тЕчные, воют самки.

Небеса проклинают сильных,
поборовших жару и холод,
переживших ужасный голод
среди комнат чужих… и пыльных…

Небеса проклинают молча…

Король мне назначил свиданье под ёлкой
за чёрной горою в лесах.
Я платье надела из тонкого шёлка
и лента в густых волосах.

По ней он узнает влюблённую деву,
что прячет томленье в груди.
Дорогу найдёт: за трактиром налево.
Как страшно в потёмках идти.

Колышутся тени за чёрной могилой
и ветер шатает кресты.
Ах, знал бы он, гордый, ах, знал бы он, милый,
как ужас на сердце застыл.

И кто-то уродливый тащится следом.
Кровавые смотрят глаза.
Как будто бы снегом, как будто бы снегом
карают меня небеса.…

Не знала, наивная, что на свиданье
она к своей смерти пошла.
Король то любил людские страдания.
Король был служителем зла…

– Милая тень на чёрной стене,
кто всех прекрасней в безумной стране?

Зеркало молвило из темноты:
– Если посмотришь, увидишь черты.

Красные губы, оскаленный рот.
Палец вонзается в мягкий живот.

Помнишь безумные эти глаза?
Как сотрясались твои образа.

Он в твою комнату ночью входил.
Он пентаграмму на теле чертил…

– Хватит, безумное, не береди,
рану на теле и рану в груди…

Из-за него я себя прокляла.
Тело горячее в плен продала.
Нет мне спасенья при чёрной Луне…
Тень улыбается мне на стене.

А к чёрту всех, иду я в ад
с улыбкой гордой Моны Лизы.
И кто мне рад, и кто не рад,
простите мне мои капризы.

Простите боль и темноту,
что притаилась в бездне глаза.
Я не отвечу, я совру,
что свитер мною только связан.

И если тронете рукой,
своей рукою мои шрамы…
Идите, путник мой, домой.
Забудьте о холодной даме…

Пусть отогрею вас не я,
И не о вас я помнить буду…
А впрочем к чёрту, где мой яд?
Я и в аду вас не забуду…

Милый мой мальчик, а кукла уже не плачет.
Раньше умела, но что-то сломалось внутри.
Дёрнешь веревочку – кукла опять заскачет.
Только улыбка… что лучше в глаза не смотри…

Кукла запомнила ваши слова и обманы.
И потому чёрным светятся ночью глаза.
Кукла умеет… Она призывает туманы.
И не отпустит… Уже не отпустит назад…

…Милый мой мальчик, а кукла вам шлёт приветы,
сидя у вашей могилы… с белым цветком в руках.
Пусть же согреется, пусть же согреется светом,
пусть же согреется светом белый ваш, белый прах.