Рамис Каграманов - Зеркало души

Я не хочу твоих стихов,
Горящих пламенем страданья,
И слов твоих очарованье
Уж больше не тревожит снов.

И нет нужды готовить цепи
И заливать пожаром степи,
И сети ревности плести,
Себя к погибели вести.

Истерзан я, убит, ограблен,
Поруган, клеветой разбит.
Любовью фурий я ослаблен
Душа стенает и скорбит.

Любовь без ревности, без страха,
Без неоправданных обид.
Любовь по милости Аллаха
Меня от боли оградит.

И в тихой гавани, смиренный,
Свободы духом упоенный,
Беседуя с моим Лукой,
Я обрету тогда покой.

И наслаждаясь созерцаньем
Творца божественных созданий,
Очарованьем юных дев,
Я удалился бы от дел.

Я поражен был красотой,
И блеск небесного светила
Меня сразил. О, Боже мой, какая сила,

Какая прелесть в деве той.

Жизнь протекает в полудреме:
И не в аду, и не в эдеме.
А доказать, что не дурак,
Не получается никак.

Случайный сын таинственного рока,
Наследник тайный славного пророка,

Потомок фараонов и царей,
Который век у запертых дверей,
Давно забытый Богом и Судьбой,
Стучится, кается и просится домой.

Что ищем мы, что ждем напрасно,
С надеждой глядя в небеса,
То плачем, то взываем властно,
То погружаемся в дела.

Невыносимою преградой
Встают обычные слова.
За сострадание награда
Горгоны страшной голова.

Святых забрасывают грязью,
Пророков давят на крестах,
А сатану речистой вязью
Возносят на святых местах.

О, Господи! О, Царь Вселенной!
Что смотришь сверху свысока?
Иль помогать уже устала
Твоя всесильная рука?

И на того, чье сердце рядом
Сгорает в пламени любви,
Ты равнодушно смотришь взглядом
И не пытаешься спасти.

С очей, с печалию проснувшись,
Скатилась медленно слеза.
Молитвой тихой обернувшись,
Упала на руку Творца.

Он руку медленно поднес
К своим божественным очам
И тихо задал ей вопрос:
«О чем ты плачешь по ночам?»

Ему поведала слеза,
О чем молилась та ночами,
О чем так плакала душа
И как томилася в печали.

О том, как в мире много зла
Над беззащитною душою,
И что любви не донесла
К тому, кто избран был судьбою.

Как тяжело ей без Него,
Как путь тернист и труден к Богу.
И как, не ведая всего,
Блуждая, путала дорогу.

И много что Аллах постиг
В слезе, печалью замутненной,
И состраданием проник
К душе наивной и влюбленной.

Рукою Он отвел грозу,
А вместе с нею все печали.
Дыханьем осушил слезу,
Очистив путь к небесной дали.

Что показывать слепому
Все творения Творца,
Что рассказывать глухому
Про деяния Отца.

Флейта ласково играет,
Звезды водят хоровод,
Для него же все смолкает,
И закрыт небесный свод.

Только смутные виденья
Потревожат душу вдруг
И покажут на мгновенье
Все прекрасное вокруг.

Кто-то теплою рукою
Прикасается к груди,
Призывает нас к покою
И пытается спасти.

Не услышанные звуки,
Не увиденный восход.
Только ласковые руки
Согревают небосвод.

Солнце, горы, облака,
Небо, яркая звезда,
Море, ласковый прибой,
Сердца колокольный бой.
Тихо катится волна,
В море плещется луна.
Свод, изогнутый в дугу,
Мы с тобой на берегу —
Это все в твоих глазах
Отражается Аллах.

…Меня ты с легкостью сумела
победить,
Разрушив принципы и вкусы
и желанья.
Старуха алчная, как мог я уступить,
Я на тебя не мог смотреть
без содроганья.
Все мне в тебе претило: и натура,
И возраст твой, и вялая фигура.
Твой злобный нрав, жестокий
и скупой,
Не представлял мне участи иной,
Кроме страданий, мук и сожаленья.
И быть обманутым, вне всякого
сомненья.
Как удалось тебе, без племени,
без рода
Свалить потомка славного народа.
Ты б не смогла сама,
но покровитель твой
Из-за любви иль страха пред тобой
Склонил меня пред старческие
ноги,
Твои заставив лобызать пороги.
Вот так Давид по милости Аллаха
Непобедимого сражает Голиафа.
Но я терпел все странности
судьбы,
Когда изнемогала ты под чарами
любви
И, забываясь, открывала тайну. Я
Смотрел и наблюдал и слышал,
как земля
Молилась, плакала и жаловалась
Богу.
Молила небеса прийти ей на
подмогу,
Чтоб усмирить на некоторое
время
Осатаневшее адамовое племя.
Ты показала мне престранные
селенья.
Там нет ни страха, ни тревоги,
не сомненья.
Там нищих нет с протянутой
рукой,
Там мы живем, но жизнию
другой.
Там нет любви, там нет
и состраданья,
Несчастная страна, несчастные
созданья.
Слова твои мне небо открывали,
И что-то Ангелы на ухо мне
шептали:
О житие святых, об Ангелах,
пророках,
О Сатане, о людях, о пороках.
Услышал я такое, что
в мгновенье
Я изменил свое мировоззренье.

Как глубоко мы заблуждались,
как печально.
Мы сами извратили изначально
И веру, и надежду, и любовь.
Используя цинично и умело,
Христову кровь и даже его тело.

Что ангелы творили временами,
Когда между землей и небесами
Всевышний не воздвиг
еще преград
На древней территории Эллады,
О чем повествовали нам баллады,
Устраивая форменный разврат.
А ты не та ли Ангелов
восторженная жрица,
Что заставляла им, как идолам,
молиться?
Не дочь ли той сирены молодой,
Что, вдруг заделавшись
Аврамовой женой,
Так предавалася любовному
накалу,
Что этим сильно раздражала
Сарру?
От той любви у старого Авраама
Дочь родилась, коварнейшая дама,
Красы неописуемой и странной
И речью славилась и правильной
и плавной.
В нее влюблялись и юные евреи,
И всё видавшие на свете корифеи.
Авраам ее лелеял и любил,
Но часто по-отечески корил:
«О, бог ты мой, доколе мне
сердиться
На нежны шалости твои.
Тебе пора б остепениться,
Не пудрить мальчикам мозги».

Но дева юная была упряма нравом
И предавалась несвойственным
забавам.
Однажды юношу похитив
из темницы,
Она бежала из Авраамой столицы
В долину Мина, где построил храм
Ее отец, светлейший Авраам.
И эта юная девица,
Недаром что мамаша – птица,
В Каабу тайно пробралась
И с юным пленником Юсифом
Любовью в храме занялась.