Вильям Шекспир - Как вам это понравится. Много шума из ничего. Двенадцатая ночь. Перевод Юрия Лифшица

ГЕРЦОГ. Есть люди несчастливее, чем мы.
И не сравнить трагическую пьесу,
Что ставится в театре мировом,
С той буколическою пасторалью,
Которую разыгрываем мы.
ЖАК. Весь мир – подмостки, наша жизнь – спектакль,
А мы – обыкновенные актеры:
Выходим и уходим, отыграв
Свои семь актов, перевоплощаясь
По ходу пьесы. Первый акт: дитя
Агукает и пачкает пеленки.
Потом розовощекий мальчуган,
Сопливый лодырь шагом черепашьим
Идет, портфель свой в школу волоча.
Потом любовник глазкам посвящает,
Пылая жаром, жалкие стишки.
Потом солдат: гривастый, точно лев,
Безбожник, выпивоха, скандалист,
Лакей фортуны, пушечное мясо.
Вновь перевоплощение: судья
С холеной бородой, законник строгий,
Пузатый рвач, набитый каплунами
И книжною премудростью сухой.
Еще метаморфоза: тощий скряга
В домашних туфлях, в ношеном халате,
В очках по близорукости, в штанах,
Когда-то облегавших, а теперь
Висящих мешковато; бас мужской
Сменяется надтреснутым сипеньем.
Но хроника чудесных превращений
Идет к концу. В последней сцене пьесы:
Склеротик, впавший в детство; ни зубов,
Ни зрения, ни слуха, ни-че-го.

ГЕРЦОГ. Добро пожаловать. Садитесь вместе
С почтенной вашей ношею за стол.
ОРЛАНДО. Не столько за себя, как за него
Благодарю вас.
АДАМ. Да, мой господин,
Я сам благодарить еще не в силах.
ГЕРЦОГ. Не стоит благодарности. К столу.
Я буду нем, пока вы голодны. —
Не слышу музыки. Дружище, спойте.
АМЬЕН ( поет ). Мети, мети, снежок!
Ты менее жесток
Неблагодарных глаз.
Шутить ты не привык,
Но таешь в тот же миг,
Когда ужалишь нас.
Хей-го! Пой хей-го! Под сенью ветвей
Ни глупой любви, ни продажных друзей!
Хей-го! Под сенью ветвей
Рады мы жизни своей!

Крепчай, крепчай, мороз!
Страшней твоих угроз
Завидующий взор.
Ты студишь лоно вод,
Но холодней, чем лед,
Коварство и раздор.
Хей-го! Пой хей-го! Под сенью ветвей
Ни глупой любви, ни продажных друзей!
Хей-го! Под сенью ветвей
Рады мы жизни своей.
ГЕРЦОГ. И если верить я могу глазам,
И предо мною младший сын Ролана,
Как мимоходом мне шепнули вы —
Его портрет, отчетливый и точный, —
Я очень рад вам. При моем дворе
Его любили. О судьбе своей
Расскажете потом, в моей пещере.
Старик, ты тоже у меня в гостях.
Идти не может он, займитесь им.
А мы, мой друг, в пути поговорим.

ФРЕДЕРИК. И ты не знаешь, где он? Это ложь!
Скажи спасибо, милосерден я,
Не то мне было б все равно, на ком
Сорвать обиду – раз ты налицо.
Достань мне брата хоть из-под земли,
Хоть днем с огнем ищи. Живой ли, мертвый, —
Но в год найтись он должен, а иначе
Средь подданных моих себя не числи.
На этот срок владеньями твоими
И всей землею мы завладеваем,
Пока не засвидетельствует брат,
Что ты вне подозрений
ОЛИВЕР. Ваша светлость,
Готов поклясться вам, что никогда
Орландо я за брата не считал.
ГЕРЦОГ. Какая мерзость! Гнать его взашей!
А я уж позабочусь, чтобы нынче
Забрали на законном основанье
В казну твои поместья. Вон отсюда!

ОРЛАНДО. Повисни здесь, свидетель грез любви,
А ты, Диана, божество ночей,
Очами чистыми благослови
Пресветлый лик охотницы твоей.
О, Розалинда! Врезаны в кору
Моей души влюбленной письмена.
Прочтут на каждом дереве в бору,
Как ты чиста, прекрасна и скромна.
Стальным стилом я выражу в лесу
Твою невыразимую красу.