Сергей Шевелев - Серебряный крест [СИ]

Полозов подошел к связанному Лужиным шведу и тщательно осмотрел всю его амуницию. Кавалерийский мушкет, шпага, пара пистолетов — типичное драгунское снаряжение. Вернулся к хозяину револьвера, пошарил по его карманам — тоже ничего интересного.

— Ты в лядунке, в лядунке посмотри, — посоветовал поручик, показывая на висевшую на поясном ремне солдата патронную сумку.

Виктор расстегнул замок, засунул в патронташ руку и извлек на белый свет горсть патронов — точно таких, какими был заряжен револьвер.

Ясненько, значит у нас и патрончики в наличии имеются! Ну что ж, как говорится: что Бог не дает — все к лучшему. Во всяком случае, с таким оружием можно себя чувствовать более уверенно, нежели с местными кремневками.

Он сунул патроны в карман куртки и поглядел на поручика, молча стоящего поодаль.

— Ладно, начинаем, пока стража не спохватилась. Егор, подсоби…

Спустя несколько минут Полозов уже был на крыше. Подползя к самому ее краю, он осторожно приподнял голову и огляделся по сторонам.

Почти квадратной формы двор был еле освещен тусклым светом горевших по углам факелов. В дальнем углу, возле затухающего костра, укрывшись длинными плащами, вповалку лежали звучно храпевшие солдаты в драгунской форме. Из узких окон нижнего этажа таверны пробивался свет. Скорее всего, там находился обеденный зал, в котором, судя по слышащимся пьяным выкрикам, продолжался кутеж. Второй этаж был затемнен, и лишь в одном окошке виднелся колышущийся на сквозняке огонек свечи.

Виктор перевел взгляд на угол двора, находящийся между конюшней, на крыше которой он в настоящий момент расположился, и домом. Ага, а вот и фургоны! Все шесть стояли распряженные, в ряд, почти колесо к колесу, а за ними, под примыкающим к самому забору навесом, виднелись те самые тележки, на которые еще вечером обратил внимание поручик Лужин. Рядом с ними, поблескивая кирасой и шлемом, прохаживался часовой с мушкетом на плече.

Внезапно дверь в таверну распахнулась и оттуда с криками, являющимися, скорее всего, отборной шведской руганью, вывалились два в стельку пьяных драгуна с большими глиняными кружками в руках. Постояв немного на пороге, они, было, попытались вернуться в дом, но на пороге, словно призраки, возникли две фигуры в блестящих доспехах, а позади них мелькнул офицерский кафтан с золотым шитьем.

Находившийся в тени офицер, лица которого Полозов так и не смог рассмотреть, произнес несколько резких фраз, после чего оба гуляки сразу стушевались, и, словно нашкодившие школьники, поплелись к костру. Пройдя примерно полпути, солдаты остановились, а затем, о чем-то посовещавшись, направились к фургонам.

Когда они приблизились шагов на двадцать, часовой вышел из-под навеса и угрожающе поднял мушкет.

Один из драгун поднял вверх кружку и, показав ее часовому, довольно поцокал языком, очевидно предлагая стоявшему на посту выпить вместе с ними. Тот что-то гаркнул в ответ и махнул стволом в сторону костра. Драгун с кружкой рванулся, было, вперед, но его товарищ схватил бузотера за плечи и, что есть силы, потащил прочь. Немного посопротивлявшись, солдат обрушил на часового поток брани, а затем, погрозив ему на прощание кулаком, поддерживаемый напарником, отправился к костру.

Охранявший фургоны кирасир проводил их взглядом и вновь направился на свой пост.

«Однако… — подумал с интересом лицезревший эту сцену Виктор. — Прав был поручик, когда говорил о том, что конвой, сопровождавший обоз, слишком силен. Везли-то в фургончиках этих, несомненно, что-то важное. Ишь, даже своих на пушечный выстрел не подпускают. Опять же — не драгуны доставленный груз охраняют, а сопровождающие его кирасиры. Не мешало, стало быть, поглядеть — что там у них упрятано, все равно мимо того поста к дому кратчайшая дорожка и тут уж никуда не денешься…»

Стараясь не шуметь, Полозов отполз назад и, свесившись с крыши, махнул рукой ожидавшим внизу Лужину и Митьше.

— Забирайся, Егор, помощь твоя понадобится, — тихо прошептал он. — Только шпоры сними, а то черепицу зацепишь, неровен час, так со всех сторон эти шакалы посбегутся.

Сидя под днищем фургона, Полозов, уже который раз за день, не переставал удивляться тому, насколько им с Лужиным сегодня везет. Местонахождение Селены они установили, в принципе, без особого труда; без особого труда смогли пробраться на охраняемую шведами территорию, и вот теперь находились не далее чем в пяти шагах от мешавшего им часового, охранявшего эти фургоны и таинственные тележки под навесом.

Виктор осторожно выглянул наружу. Нет, надо подождать еще немного, когда стоящий на часах кирасир пройдет чуть-чуть подальше и станет невидим для находившихся у костра солдат. Тем, впрочем, уже все до лампочки — грог есть грог, но, тем не менее, рисковать не хотелось. Что ни говори, а удачно поставлены фургоны, ничего не скажешь; осторожно спустившись с крыши конюшни Полозов, а затем и Лужин, абсолютно никем не замеченные благополучно прошмыгнули между колес крайней повозки, и теперь, потихоньку, подобрались почти к самому складу.

До боли сжав в потной руке рукоятку револьвера, Полозов ждал… Справиться, пусть и вдвоем, с закованным в доспехи часовым, не уступавшим по комплекции даже здоровяку-поручику, и, при этом, не поднять шума, было довольно проблематично, однако здесь Виктор надеялся на Лужина, на его мастерское владение шпагой. И вот сейчас Лужин, замерев между бортами повозок, терпеливо ожидал подходящего момента с занесенным для единственного возможного удара клинком.

Все произошло мгновенно. Молниеносный удар остро отточенного лезвия, насквозь пронзающего живую плоть, предсмертное хрипение и еле слышный звук падения — только доспехи слегка лязгнули, и тихий шепот Лужина: «Все, готов…»

Виктор пулей выскочил из-под фургона. Лужин уже стаскивал с убитого плащ. Полозов принялся ему помогать. Расстегивая ремешок шлема, его пальцы наткнулись на зияющую кровоточащую рану в горле убитого. Удар шпаги пробил шею насквозь; солдат даже не вскрикнул и умер моментально, не успев оказать ни малейшего сопротивления.

— Ну ты спец!.. — прошептал Виктор, снимая с покойника шлем и передавая его поручику. Тот ничего не ответил, быстро напялил шлем на голову и принялся надевать на плечи кирасу. Затем Лужин накинул плащ, взял в руки мушкет и неторопливо, словно совершая обход, направился на место, где еще несколько минут назад находился шведский часовой.

Теперь у них была небольшая отсрочка: скорее всего часовому была дана команда не подпускать к посту никого, кроме узкого круга лиц и это в какой то степени упрощало Лужину задачу. Хуже будет, если нежданно-негаданно прибудет смена или кто-либо из шведского начальства, но тут уж ничего не поделаешь: кто не рискует — тот не пьет шампанского…