Сергей Остапенко - Ритуал [litres]

Одна какая-то деталь, которую все время хотел вспомнить, почему-то ускользала от моего внимания. Я натыкался на нее, но повелитель моих адских грез не желал, чтобы я акцентировал на нее внимание. И все же она, как поплавок, пробилась на поверхность и заполнила все пространство моего сознания грустным, но светлым и обнадеживающим умиротворением. Я увидел силуэт страдающего Бога на кресте, и все прочее постепенно потускнело. Так, словно бы неизвестная величина в трудном уравнении была, наконец, найдена, и между его составляющими, казавшимися до того непримиримыми неравенствами, смело можно было поставить две горизонтальные черточки. Поток мучительных терзаний иссяк.

– Все не так мрачно, – надломленным голосом сказал я. – Хорошего всегда больше.

Карлик рассмеялся, хлопая в ладоши, и покачал головой. Весь вид его будто бы говорил: ну и молодчина же передо мной, экий матерый гомо сапиенс! Но в смехе его мне почудились нотки хорошо спрятанного разочарования.

– Ты, я вижу, уперт как баран. Впрочем, ты ведь по гороскопу Овен, ха-ха, агнец. Это хорошо, что ты такой.

Стан карлика вытянулся, лицо облагородилось, сам он облекся в белоснежные одежды. Загадочное существо все так и сияло.

– Друг мой, скорее пойдем прочь из этой душной тюрьмы.

Он взял меня под руку и повлек за собою. От взмаха его руки настежь распахнулись двери, и мы вошли в просторные светлые покои, наполненные блистающим великолепием.

– Ты не поверишь, какие муки испытываешь, подвергая вновь прибывших этому последнему в их жизни и, без сомнения, самому трудному экзамену. Но все позади, мой друг, все позади.

Мы прошествовали мимо оранжереи, восьмого чуда света, в котором были собраны, наверное, все пятнадцать тысяч видов орхидей, не считая всех прочих существующих в мире цветов. Бесконечный коридор был выложен плитами из полированного белого мрамора. Изящные дорические колонны поддерживали своды потолка, украшенного разноцветными лепными барельефами. Противоположная стена, в которую то и дело уходили новые коридоры, была покрыта фресками пикантных сцен из мифологических сюжетов.

– Где мы? Что это за помещения?

– В этом доме обителей много, – сказал мой спутник, широким жестом приглашая меня войти в одну из представших передо мной комнат.

Я всегда мечтал о такой. Казалось, ее обставил человек, вкус которого был на сто процентов идентичен моему. Широкая жесткая кровать, несколько удобных кресел, высокий письменный стол, пара журнальных столиков, стеллажи с литературой, яркие фотопейзажи. На полу ворсистый ковер в светлых тонах, в углу парила какая-то призма, которая выглядела одинаково выпуклой и объемной из любой точки комнаты.

– Это очень совершенная помесь компьютера, телевизора и прочей бытовой техники, – сказал мой провожатый, предвосхищая вопрос. – Присаживайся, твои мытарства закончились.

Меня заинтересовала еще одна дверь, и я, исследуя новое жизненное пространство, открыл ее. За дверью плескалась прозрачная вода в бассейне, воздух был напоен приятными искусственными ароматами. Всю перспективу занимало густо-голубое небо с закатным солнцем, песчаный пляж, скалы, пальмы и чайки, кружащие над лагуной.

– Все это – твое, – услышал я шепот возле левого уха.

Я, по старинке, предпочитал называть его карликом, хотя шерсть на руках вроде бы не просвечивала сквозь его блистающее одеяние.

– Да садись же, отдыхай!

Я с тоской оглядел себя: совсем, бедненький, грязен, замучен, изранен. Наверное, я брал энергию в кредит из будущего, – собственных сил вряд ли хватило бы на то, чтобы поддерживать себя в вертикальном положении, – но в таком виде я не решался пачкать такую чистоту. Потом все же сел, так как решил, что веду себя неучтиво по отношению к хозяину.

– Не переживай из-за кресла, – кивнул бывший карлик, понимая мое смущение. – Оно останется чистым. А ты скоро отвыкнешь от предрассудков своего старого тела. Ты освоишься, все поймешь, и тебе, наконец, станет легко и хорошо.

Не совсем ясно представляя себе, о чем он говорит, я попросил растолковать его слова, выражаясь немного конкретнее. Лик ангелоподобного существа посерьезнел. Он присел напротив, постукивая пальцами по поверхности столика.

– Настало время открыть тебе величайшую тайну. Ты выдержал все испытания, с честью преодолел все преграды, искушения и теперь удостоен вечности в раю.

– Что? Это рай?

– Это – рай, – кивнул он. – Самый настоящий.

– Выходит, я отдал концы?

– Выходит, отдал. Ты испытываешь какие-то неудобства?

Несмотря на жуткую усталость, я почувствовал некоторое разочарование. Вот так живешь, трепещешь от мысли о том, что это когда-нибудь случится, размышляешь, что да как при этом чувствуешь. А потом – бах! – это происходит нежданно-негаданно, и выглядит, оказывается, банальнее некуда.

– Н-нет, не то чтобы неудобства, – ответил я, все еще с недоверием косясь на своего недавнего мучителя. – Просто… неуютно как-то. Все в голове перевернулось.

– Ничего, пройдет. Как ты теперь понимаешь, бутылка в холодильнике все же содержала яд. Сейчас уже не важно, как она там оказалась. Ты отравился, умер и прошел через своеобразное чистилище.

– Я не Гандхарва?

– Нет. До арийского спасителя тебе далеко. Ты обычный смертный, которому пришлось немного тяжелее, чем многим другим. Наконец, настало время отдохнуть. Ты теперь дембель. Ты долго боролся сам с собой, никак не хотел смириться с переходом в новое состояние. Боялся расстаться с бренною плотью и получить взамен новую обитель своего духа и целый новый мир. Но отныне это место станет твоим счастливым вечным домом. Не понравится комната – выбери другую или смоделируй новую, по вкусу. Я научу.

– А мои предки тоже здесь?

– В основном. Ты сможешь увидеть потом всех, хоть Сократа с Архимедом, если захочешь.

– А где.

– Да, да, да, я понял, что тебя беспокоит. Сейчас я найду Сашу и Танюшу. Они здесь немножко раньше, чем ты. Решили прогуляться, осмотреть достопримечательности. Мы скоро вернемся, а ты пока осваивайся, приводи себя в порядок. Кстати, ящик показывает все, в том числе все земные каналы. Хочешь – развлекись.

Он кликнул кнопкой дистанционного пульта и вышел. Призма ожила и настроилась на прием какого-то сигнала. Как раз закончился очередной сюжет, и камера показала студию. Я мгновенно узнал Светлану, диктора местной программы новостей.

«И еще одно сообщение на криминальную тему, – произнесла ведущая, глядя в телетекст. – Трагически оборвались жизни трех студентов государственного университета. По заключению медиков, причиной смерти двух молодых людей и девушки стало отравление суррогатным алкоголем…»

Сменяя друг друга, шли кадры: наша с Юдиным комната в общаге, фасад факультета, врачи, полицейский автомобиль, толпящиеся студенты. Вереница скорбных лиц. По ходу сюжета я приподнимался из кресла, позабыв про отвисшую челюсть.