Сергей Остапенко - Ритуал [litres]

Это мне не понравилось, и я попытался внести ясность относительно других воспоминаний, которые «любезно» предоставил мне карлик, или дьявол, или бог сновидений – не знаю, кто он был на самом деле, и был ли вообще. Я задавал вопросы, и мои спутники, насколько владели информацией, подтверждали мою версию или горячо опровергали ее. Выяснилось, что некоторые событийные цепочки в моей памяти были повреждены или нарушены, некоторые отсутствовали вообще, другие обладали параллельными, часто значительно отличающимися, дубликатами. Короче говоря, было четко видно, что в голове у меня кто-то основательно покопался и вложил туда несколько чужеродных объектов, которые я стал воспринимать как подлинные воспоминания. Постепенно стало ясно, что, хотя девушка по имени Лена и была в моей жизни, но совсем в другом городе и гораздо раньше. К тому же все было совсем наоборот: не я бросил ее, а она меня. Причем это закончилось тем, что Володя, один из знакомых музыкантов, отнимал у меня на кухне ножи, которыми я спьяну безуспешно пытался вскрыть вены. Естественно, никакой связи между Леной и семьей Кораблевых не обнаружилось. Дальше – больше. Юдин убедил меня в том, что аварии, которую я весьма красочно описал, никогда не было и не могло быть по определению. В отличие от меня практику он проходил в шахте и соображал в этом больше моего. По его словам, случаев, который я описал, у нас в городе на его памяти не было, да и сомневается он, чтобы в жизни бывали такие фантастические стечения обстоятельств. Все гораздо глупее происходит: кто-то лазит под незакрепленным участком, нарушая технику безопасности, кто-то, будучи нетрезв, схватится рукой за какие-нибудь токопроводящие части. Но чтобы так. Нет, он решительно не помнит.

Наконец, мы добрались до железнодорожного путешествия. Оно имело место в действительности, но, как сам я рассказывал Сане раньше, закончилось вполне благополучно, без крови, тюремных заключений и прочего в том же духе. В остальном эпизоды в моей памяти вполне состыковывались и не вызывали подозрений, однако мы провели еще несколько тестов, после чего я вполне убедился, что нормален и обладаю адекватной картиной прошлого. По ходу дела Таня выяснила кое-какие подробности из моей жизни, которые я, в общем-то, собирался оставить при себе. Многие из них оказались для нее настоящим откровением, иногда – неприятным. Своими мыслями она вслух не делилась, но по моторике ее лицевых мышц было понятно, что вскрывшиеся факты из моей жизни произвели на нее глубокое впечатление и ввергли в уныние и глубокую задумчивость. Как мне кажется, львиную долю ее эмоций в тот момент составляла иррациональная ревность.

Когда я убедился, что, согласно каноническому пониманию добродетелей, не являюсь совершенно потерянным человеком, настроение мое заметно улучшилось. Я снова научился улыбаться, меня начали радовать прикосновения Танечки, а вкус откровенно плохо приготовленного мяса стал казаться божественным. Я крепко сжал в объятиях свою девушку так, что она даже недовольно пискнула, потряс в благодарность за помощь руку Юдина, догрыз свое мясо и почувствовал ощутимый прилив сил.

– Объясни-ка мне теперь, пожалуйста, подробно, откуда ты набрался этого хлама? – поинтересовался Саня. – За полчаса в тебе произошла такая разительная перемена, что я не знаю, что и думать.

– Точно, точно. – проворчала Таня.

– Верите ли – сам до сих пор не пойму. Сижу я, значица, никого не трогаю. Цветок сорвал, понюхал. Тут-то все и началось. Словно меня какими-нибудь глючными таблетками накачали. Вижу – бабочка сидит на голове. С человеческим лицом. Представляете, она, треклятая, разговаривала со мной. Представилась, как бог сновидений. После этого мне что только не мерещилось: все самые «прелестные» персонажи древнегреческой мифологии меня пытались затравить, меня мочили в ледяных адских реках и жарили в песке, окунали в дерьмо, а земля меня хотела сожрать. За мной гонялись крысы-псы, я несколько суток блуждал в подземном лабиринте, а потом ко мне пришло ужасное существо, карлик, который меня судил. Это он прокрутил мне несколько фильмов о моем прошлом, которые должны были показать мне, что я полный козел. Не знаю, может, он меня загипнотизировал, но я смотрел эти эпизоды так, будто они были настоящими, и ни разу даже не подумал, что это какая-то ерунда.

Юдин и Таня многозначительно молчали. Я воспринял это, как намек продолжать.

– Но я так и не повелся, хотя он убеждал меня, что жить мне не стоит ни по каким соображениям. Вот серьезно говорю: чувствовал, что, если он меня убедит, я в ту же секунду подохну. Страшно было не столько оттого, что мне угрожало что-то внешнее, сколько оттого, что я не верил сам себе. Мне казалось, что у меня внутри сидит «пятая колонна», предатель, который меня подведет и сдастся. Но страх не дал мне расслабиться, и я выжил. А потом я снова куда-то попал. Карлик все время менялся, на этот раз он стал корчить из себя бога и показал мне рай. Но в моем представлении такой рай в чем-то еще хуже ада. Я почувствовал, что задыхаюсь там, начал молиться, и все развеялось как дым, а я оказался в холодной и грязной колдобине. При этом я несколько раз по ходу дела возвращался на то же место среди тюльпанов, где был в самом начале. Такое впечатление, что во сне ты просыпаешься, и тебе снится, что ты спал, но проснулся во сне, и так без конца, пока «крыша» окончательно не съедет. Ну а в конце я пошел помыться, попил водички и. В общем, вы дальше знаете.

– Да-а… – протянул Саня. – Эка тебя галюнило!

– Нужно исследовать свойства этих тюльпанов, – сказала Таня. – Может, в них какие-то сильнодействующие вещества содержатся?

Я скептически ухмыльнулся:

– Вот вы мне не верите. Все по науке хотите. А если бы вы это пережили, то поняли, что это было по-настоящему. Даже круче, чем по-настоящему.

– Ты не прав. Мы тебе верим. Мы же верим, что ЗДЕСЬ – все настоящее. Иначе какой смысл трепыхаться, что-то делать, пытаться выжить.

Это был хороший довод. Я, оказывается, настолько освоился в Нави, что мир предков стал мне родным домом. Ну, это я преувеличиваю, конечно. Просто я столько натерпелся от вращения в тонких реальностях, что голоса друзей, тепло костра и твердая земля под ногами в знакомом, пусть относительно, месте была для меня столь же отрадной, сколь для них – возвращение в Явь.

– Теперь представьте, насколько я должен был верить, что все происходящее – правда, – сказал я. – Наперекор себе верил. Потому что стоило мне хоть на миг схалявить, я помер бы внутри своего сознания и начал вонять к тому времени, как вы меня нашли.

– Красавчик, – буркнул Юдин.

Таня предпочла не высказываться. Она вообще стала очень молчаливой, часто зевала и никак не могла справиться с холодом. Я понял, что она переутомилась и скоро силы окончательно покинут ее. Нужно было выбираться отсюда как можно скорей.