Константин Филиппов - Сноходец [СИ]

Вот и я сформировал такую картинку ярко-красного луча и того, что он мог бы сделать. Духа это заинтересовало, перехватив на себя управление моим телом, он взлетел над мертвыми зверями, и с моих рук сорвались тонкие линии, сеточкой упавшие на лежащие внизу тела.

Звери развалились на множество мелких кусков, а вселившийся в меня дух излучал радость и удовольствие. То, что произошло, ему крайне понравилось и я ощутил его одобрение. Метнувшись к деревьям, я наломал сухих веток и, прибежав обратно, развел костер. Скоро мясо должно было хорошенько прожариться, но, понимая, что не в силах терпеть, когда насаженные на прутики кусочки дойдут до кондиции, я выцепил из груды мяса кусок теплого сердца и закинул его в рот. «Охх, какое же наслаждение». Перемолотив его за несколько секунд, я полез за другим с выступившей слезинкой на правом глазу.

Мясо. Как же долго я о нем мечтал и, не мешкая, впился зубами в очередной кусок. Я ел до тех пор, пока не начал болеть живот и не появилась тошнота, и только тогда, остановившись, заглянул в себя. Моему желудку срочно нужна была помощь, и я сконцентрировал энергию в энергетических узлах рядом с ним. Расщепление пищи пошло быстрее, но меня все равно продолжало мутить. Втянув в себя пламя горящего костра, я пнул ногой кусочки мяса на прутьях и с отвращением отвернулся. На меня накатило такое состояние, когда хочется кого-нибудь убить, и вот уже появились первые кандидаты.

Я не знал, что привлекло эту стаю, может, они точно так же, как я, почувствовали запах крови, а может, их заинтересовал шашлык, который я начал готовить, или же они пришли на шум схватки. Но все это неважно. Важно было лишь то, что они могли послужить отличным способом развеять мое плохое настроение. Пламя, вырвавшееся из ступней, понесло меня вперед, а из ладоней вылетели огненные хлысты.

Настало время повеселиться, и щелчком выстрелил кнут, оставляя яркую полосу на морде стоящего впереди зверя. Взвизгнув, он метнулся в сторону, а мгновением позже я уже был на его месте и закружился, щедро отвешивая удары огненной плетью его сородичам. Не прошло и нескольких секунд, как звери бросились бежать. Это была моя любимая часть в игре. Называется «догонялки». Ухмыльнувшись, я помчался за ними, выпуская изо рта маленькие всполохи огня.

— Ты самый слабый! — выкрикнул я насаженному на огненный кол зверю. — А ты такой неловкий, — добавил, когда огненная петля обвилась вокруг шеи убегающего хищника и вздернула его вверх.

— Как можно быть таким медленным! — моя нога опустилась на голову зверя, прожигая его кожу и кости черепа.

Увидев это, отступавшие стаей звери бросились врассыпную, заставив меня на мгновение замереть на месте.

— Какие хитрые, — я сорвался с места, — но так будет даже интереснее.

Когда-то заснеженный, тихий лес с высокими, величественными деревьями наполнился криками, рычанием, скулежом и густым запахом крови. Почувствовав который, другие звери решили не испытывать судьбу и обойти это место стороной. Но если бы они превозмогли свой страх, то, зайдя вглубь леса, увидели бы, как в окружении нескольких сожженных туш, катается по земле мальчик, крепко стиснувший в зубах палку.

— Чертов дух! — шипел он сквозь зажатую в зубах деревяшку. — Это, черт тебя подери, больно! Это очень больно!

Я, наверное, еще долго бы валялся в лесу, грязно матеря духа огня, «подарившего» мне незабываемые ощущения, но тут появились гости. Охотники рода то ли услышали, то ли учуяли, то ли как-то разглядели через деревья оставшееся здесь месиво и, в общем, явились на место. Осторожно обходя меня по кругу, они кое-как разобрались в случившемся, а потом один из них узнал меня и воскликнул:

— Марк? Что с тобой?

Тупее вопроса я давно не слыхал. Потому и ответил ему в том же духе:

— Не видишь, что ли, лежу, — но из-за палки во рту, не дающей мне орать благим матом, вырвалось что-то невнятное, но пропитанное сарказмом до такой степени, что этого было достаточно, чтобы охотники больше не лезли ко мне своими вопросами, а быстро соорудили носилки и попробовали меня на них положить.

— Горячо! — вскрикнул один из них, дотронувшись до моего плеча, а подсунутая под меня жердь начала дымиться.

Признаться, в этот момент я подумал, что они бросят меня и пойдут посовещаются с кем-нибудь, что им делать, но нет. Тот родич, что был повыше остальных, скинул накидку и, набрав в руки снега, перекатил на нее меня. Сразу же подхватив концы накидки, родичи побежали в сторону нашего гнезда, но далеко уйти нам не удалось. Жар, идущий от моего тела, прожег одежду, и тогда еще один из охотников скинул под меня свою накидку.

— Бросьте меня, дураки! — кричал я им, видя, как меняется цвет их кожи под холодным ветром.

Упрямцы. Не бросили, тащили, обжигали руки, и лишь когда показались стены домов и нам навстречу выбежали люди, только тогда остановились.

— Я погреюсь. Не против? — наклонился надо мной родич.

Хотел сказать ему, что он тупица и идиот, но вместо этого вырвал изо рта обуглившуюся палку и выдохнул тонкую, горячую струйку в воздух.

— Грейся, — прохрипел я, засунув палку обратно в рот. «Как же больно!» Тела стоящих рядом родичей немного покраснели, и они переглянулись между собой, а у меня снова началась ломка. Даже малейшее задействование акупунктурных точек огня было как в оголенный нерв, в который кого-то угораздило ткнуть иголкой. И этих нервов в моем теле было немало.

— Марк? Что с ним?! — послышались новые голоса, и меня подхватили и понесли, а я, прикрыв глаза, терпел боль, пронзающую все тело.

— Марка нашли! — громкий крик заставил вздрогнуть всех домочадцев, и они гурьбой высыпали из дома.

— Где он? — первой выскочила Линн.

— Это, — замялся охотник, — с ним сейчас целительница.

Оттолкнув его, женщина ринулась туда и, подбежав к дому целительницы, остановилась, словно налетела на невидимую стену.

— Что с ним? — прошептала она, не сводя широко распахнутых глаз с бьющегося на земле сына.

— Мы мимо шли, — начал рассказывать высокий родич, лидер отряда охотников, — запах учуяли. Пошли на него, а там… целая стая огнем сожжена, и Марк рядом лежит. Палку в рот засунул, чтобы не орать, и по земле катается.

— О таком я в родовых хрониках читала, — к ним подошла глава рода, — когда берешь взаймы чужую силу, то потом происходит откат. Смотри, Линн, его волосы и зрачки цвет поменяли, все в пользу этой версии говорит.

— Что с ним теперь будет? — посмотрела на нее воительница.

— Его судьба только в его руках, — немного помолчав, ответила ей глава. — Лишь он сам, может спасти себя. Но если выдержит — будет жить.

— Покажи, где вы его нашли, — женщина перевела взгляд на охотника, и тот кивнул: