Эленора Валкур - Следы на облаках. Том 1

До дома добралась уже около десяти вечера, по пути купила всевозможных лекарств от простуды, а ещё мед, малиновое варенье и липу. Кажется, именно липовым чаем с мёдом и малиновым вареньем нас с Ниной лечила в детстве мама.

На душе тяжко, словно весь тот кошмар повторился. А я даже плакать не могу. Не могу выйти из какого-то холодного оцепенения. Почему-то именно сегодня вдруг пришло осознание, что по-настоящему я и не выходила из него с той самой злополучной ночи, когда погиб Глеб. Просто не замечала, что в сердце поселился холод и какое-то странное безразличие. Так было легче. Так я не чувствовала разрывавшей изнутри боли и одиночества. Так я научилась не жалеть себя и справляться с жизнью самостоятельно.

В окнах моей квартиры непривычно горел свет. Меня всё ещё лихорадило. Я оставила свою «старушку» на подземной стоянке и поднялась на лифте на двенадцатый этаж, туго соображая, будто с похмелья. Меньше всего на свете мне хотелось с кем-то разговаривать, но дома Павел, и говорить придётся. Проторчала у лифта минут десять, собирая себя во что-то целое, пока не почувствовала слабость в ногах. Как ни крути, всю ночь на площадке не простоишь.

Странное дело, сначала я подумала, что работает телевизор, и только потом узнала голос сестры. Бред какой-то! Как она оказалась у меня в квартире?

– А вот и хозяйка, – поднялся Павел.

Картинка передо мной нарисовалась следующая. Павел и растерянная Нина сидели в креслах напротив друг друга в моей ярко освещённой гостиной. На журнальном столике стояли две чашки кофе и початая пицца на картонной подложке. И глаз сразу нервно зацепился за кроваво-красный след от кетчупа на моем любимом персиковом ковре. Внутри закипело негодование.

– И что здесь происходит, хотелось бы знать?

– Здравствуй, Оля, – робко отозвалась Нина.

– Я смотрю, вы неплохо устроились! Поужинали, причём судя по всему, – я ткнула пальцем в пятно на ковре, – весьма бурно. Что ещё? Заказали шампанское и ананасы?

– Ты ревнуешь, что ли? – иронично бросил Павел и плюхнулся обратно в кресло.

– Я не с тобой разговариваю.

Выглядел он неважно. Хорошо, что я купила лекарства. А Нина старалась не смотреть в мою сторону, явно справляясь с чем-то внутри себя.

– Почему ты здесь? Каникулы уже закончились?

– Я просто…

– А если и закончились, не помню, чтобы мы договаривались о встрече.

– Ну-ну, разошлась, – перебил Павел. – Я понял, Нина – нечастый гость в этом доме. Так давайте отметим это знаменательное событие!

Я наградила его самым испепеляющим взглядом, на какой только была способна, но его нисколько не проняло. Он схватил трубку домашнего телефона и заказал бутылку коньяка в круглосуточном гипермаркете «Аркан». И ещё кучу всяких продуктов, которые для моего сиротливого холодильника оказались бы весьма кстати.

– Ты не обнаглел? – возмутилась я. – Ты в моём доме, между прочим.

Бросила на столик пакет с лекарствами. Павел с энтузиазмом зарылся в нём, вынимая содержимое.

– Да ты сама мать Тереза, как я погляжу, – довольно заулыбался он. – Будешь меня лечить?

Я скинула, наконец, полушубок и с наслаждением уселась на диван. Так хотелось уже расслабиться, но впереди, похоже, предстояла непростая ночь, так как Павел и не собирался тихо себе болеть. А Нина, хоть и чувствовала себя не в своей тарелке, уходить, видимо, тоже не планировала.

– Итак, – я снова обратилась к сестре, – несмотря на этот балаган, вопрос остался прежним. Чем обязана? Что-то ещё случилось или ты вдруг по мне соскучилась?

Нина старалась как-то собраться, но сильно нервничала. Мне даже стало её немного жаль. Я не давала раньше себе особого труда думать об этом, но… Не знаю… Может, я ждала, что тогда, пять лет назад, сестра как-то меня поддержит или поймёт, по крайней мере. Но нет. Нина всегда была на стороне матери, как будто боялась разочаровать её, как я. А может, у неё просто никогда не было сил совершать свои собственные поступки? Наверное, теперь, после смерти матери, ей особенно тяжело. Ведь больше нет человека, который бы направлял её в нужное русло, и приходится всё решать самой. В глубине души я, конечно, знала, что веду себя жестоко и несправедливо, но ничего не могла с собой поделать. Мне словно хотелось сделать ей больно, чтобы она почувствовала, как на самом деле больно мне.

– Я хотела поговорить, – наконец сказала сестра.

– Чудно! А телефон ты потеряла или разучилась пользоваться?

– Это совсем не телефонный разговор, – очень серьёзно уверила Нина.

– Я бы послушал сестру, – многозначительно вставил Павел, изучая инструкцию на коробочке с настойкой от кашля.

– Прости, но у тебя в этом деле нет права голоса.

– Возможно. Но ты даже не пытаешься узнать, о чём речь.

– Ну так просвети меня. Я смотрю, вы славно поладили, пока меня не было, раз ты уже подрядился ее адвокатом.

Павел оторвался от таблеток, заговорщически подмигнул Нине и сказал:

– Я же говорю, ревнует.

Я вскочила, потому что мне ещё нужно было как-то переварить «визит» Глеба, не до Нины сейчас и тем более не до какого-то московского журналиста, которого я вижу первый раз в жизни.

– Ну-ка, сядь! – неожиданно властно приказал Павел.

Я в ужасе поняла, что выполняю его приказ. У Нины тоже глаза на лоб полезли. Она как-то напряжённо вжалась в кресло, не отпуская взглядом моего гостя, словно готова была броситься на него в случае необходимости. Я даже на секунду о Павле забыла – так была потрясена её реакцией.

– Успокоились обе! И начнём с главного, раз нет возможности заставить вас разговаривать по-человечески.

Он выдержал паузу, прямо по Станиславскому, и продолжил, повернувшись к Нине:

– Я – Страж. Ольге я об этом сказал вчера, тебе говорю сейчас. И вот именно поэтому вы забудете о своих разногласиях и начнёте решать проблему сообща.

– А я смотрю, ты вовсе не удивлена? – заметила я с сарказмом.

– Нет, – качнула головой Нина, – но получается, ты знаешь о Стражах… И о маме знаешь?

– Знаю.

– И об этом?

Она вытянула цепочку и продемонстрировала мне серебряную собачку.

– Не может быть! – выдохнула я. – Это что? Вторая половина?!

– А я о чём толкую? – усмехнулся Павел, довольный собой. – Как только она вошла в дом, я понял: вторая половина у неё.

– Где ты это взяла?

– Мама прислала по почте… Незадолго до… – пояснила Нина. – А вторая половина должна была быть у Эммы. Я только вчера это выяснила. Эмму видели у нашего дома в день смерти мамы, я как раз об этом хотела… Стоп! Вы сказали – «вторая половина»? Значит, ты нашла что-то в вещах Эммы?

– Нет, – и я показала ей свою кошечку. – Я забрала это в абонентском ящике на почте. Эмма хотела рассказать, всё объяснить, но не успела. А потом приехал Павел.