Александр Решетников - В львиной шкуре. Продолжение [СИ]

— Хорошо, я запомню это имя. А ты получишь землю, которую просишь, но там обязательно построишь каптаж.

"Как быстро князь запоминает новые слова", — промелькнула мысль у Константина, вслух же он сказал:

— Само собой, может даже не один. И это, Иван Васильевич, стены будем строить высотой не менее пяти метров, да башни в придачу. Сам понимаешь, время неспокойное…

— Строй, — разрешил князь и поднялся с кресла. — Документы, какие нужно, тебе принесут. А мне пора.

Константин тоже поспешил подняться с места. Князь же позвал одного из своих сопровождающих, чтобы тот забрал подарки. А ещё одному велел остаться и всё подробно расспросить по поводу правильного ухода за птицами и фонарём.

Этим же вечером у Ивана III с дьяком Курицыным состоялся следующий разговор:

— Если я не ошибаюсь, у князя Михайло Андреевича Верейского дочь есть незамужняя, Анастасия.

— Не ошибаешься, Государь.

— И как она?

— Волосы русые, глаза васильковые, — понял дьяк, о чём спрашивает князь, — лицом пригожа… Должна послу понравится.

— А как ты думаешь, отдаст Михайло Андреевич за неё Белоозеро?

— Государь, так ты ведь себе хотел…

— Не лезь, куда не просят! — нахмурился Иван III.

— Тогда, думаю, отдаст, — быстро ответил Курицын, не желая сердить князя и понимая, что просто так он ничего не делает. — Для дочери-то не жалко.

— Вот, вот! Тем более сватается не кто-нибудь, а целый император, — усмехнулся князь. — В общем, собирайся. Поедешь в Верею. Портрет императора возьмёшь и дары заодно. Половину шкур, которые посол преподнёс, ткани шёлковые… тоже половину и пять ниток жемчуга. Приедешь туда, сначала спроси, по прежнему ли Михайло Андреевич мне верен, готов ли помочь? Если начнёт выспрашивать, что случилось, скажешь, что хан Ахмат снова силу грозную собирает.

— Государь, дозволь сказать…

— Ну.

— Ахмат сейчас направил свои основные силы против крымского хана Менгли-Герая. Эти сведения я получил от караимских купцов…

— И мне про то ведомо. Посол русичей давеча рассказал. Османский султан прибрежные генуэзские города княжества Феодоро (Феодосия) захватил, тем самым ослабив Менгли-Герая. Тот с генуэзцев откуп богатый получал. Вот Ахмат и решил этим воспользоваться…

— Государь, а посол-то, откуда про это знает?! — изумился Курицын, — он здесь, как мышь в норе сидит, и гости к нему вроде не ходят.

— Мне говорил, что все знаки указывают именно на это.

— Он что, по звёздам гадать умеет? — насторожился дьяк.

— Я тоже у него так спросил, а он смеяться начал. Говорит, если кто станет хвалиться, что по звёздам умеет предсказывать, этого человека нужно сразу пороть плетьми. По звёздам можно лишь время точное сверять и маршрут ночью верный прокладывать. А все гадания — это от лукавого.

— А про какие знаки он тогда говорил?

— Наука такая есть, аналитика, а логика — это её сестра. Кто в данных науках силён, тот достаточно точно может просчитать многие события. Скажи, ты сам шибко ли удивился, услышав новости от караимских купцов?

— Если честно, то не очень.

— Вот видишь! Кстати, Фёдор Васильевич, у тебя дети есть?

— Откуда же, Государь? Не успел я ещё деток народить…

— Плохо.

— А что так? — растерялся дьяк.

— Детей боярский около сотни нужно собрать, возрастом от десяти до четырнадцати лет.

— Зачем?

— В ЮАР учиться поедут. Своих учёных людей воспитывать нужно, а то не больно-то спешат знаниями с нами делиться. Слышал я, что Ганза под различными предлогами задерживает мастеров, которые ко мне направляются…

— Есть такое дело, Государь.

— Поэтому, сам понимаешь…

— Понимаю, — кивнул Курицын.

— И ещё, про морской путь по Студёному морю — никому! — сделал грозное лицо Иван III. — Держать его в строгой тайне.

— Даже не сомневайся, Государь, — заверил его Курицын.

— Хорошо. А Михайло Андреевичу Верейскому вот ещё что скажешь. Якобы в Новгороде поймали посылов от короля Литовского и узнали от них, что зарится он на земли Новгородские и людишек против Москвы настраивает. Посмотришь, что князь на это ответит. Если он мне действительно друг, как утверждает, то пусть свою дочь замуж отдаст. Скажешь, что против ордынского хана есть верный союзник и хорошо бы этот союз свадебкой скрепить. И только после этого дары преподнесёшь и портрет покажешь.

— Всё сделаю, как ты сказал.

— Не спеши!.. Ещё передашь своему братцу Ивану, чтобы без лишнего шума объехал вотчины и подворья тех бояр, которые ни богатством, ни родовитостью похвастаться не могут. Пусть скажет им, дескать, Великий князь милость большую оказывает и посылает их детей на учёбу, дабы после неё послужить мне справно могли. Детей в Вологде собирать будем. Но, повторяю, всё без лишнего шума.

— Иван Васильевич, а ежели у кого с деньгами туго? Всё-таки дорога…

— Посол хороший подарок сделал, поэтому разрешаю одну тысячу серебряных лавров истратить на дорожные расходы. Но смотри, коли узнаю, что деньги пошли не на дело…

— Государь, даже не сомневайся! — прижав к груди обе руки, заверил дьяк.

На другой день Великий князь пригласил в свои покои митрополита Московского и всея Руси Геронтия. Усадив Владыку на почётное место, велел ставить на стол новомодный самовар и заваривать чай. А к чаю подать сахар, молоко и сдобную выпечку. Угощая гостя заморским напитком, всё выспрашивал о делах и здоровье. Когда же митрополит сам поинтересовался делами князя, тот стал жаловаться, что в своём государстве живёт подобно чужестранцу.

— Отчего же так? — удивился Геронтий.

— Язык родной забываю, Отче. Давеча взял Священное Писание, так и оно не по-нашему писано.

— Эвон как! А ты ко мне приходи. Дам я тебе книгу на родном языке.

— Отче, неужели у тебя есть целиком вся Библия?! — обрадовано воскликнул Великий князь.

— Э-э, — растерялся митрополит. — Нет, сын мой, целиком нету.

— А у кого есть? — расстроился Иван III.

— Даже и не ведаю, есть ли, — задумался Геронтий. — Может в монастырях у кого…

— Владыка, как же так?! — князь встал из-за стола и начал туда-сюда ходить по светёлке. — Ты и не знаешь! Зато слышал я, что латиняне переводят свою Библию на наш язык… Эдак мы скоро все в католиков превратимся!

— Где ж ты такое слышал, сын мой? — не на шутку встревожился митрополит, напрочь забыв об угощении.

— Где-э? — остановился Иван III посреди комнаты. — А откуда я прибыл седмицу назад? Где вечное пристанище ереси и бунтарей? Сколько же ещё это будет продолжаться, Отче? Ой, горе мне, горе! Нет родному языку место в своей державе, — и князь горестно бухнулся на стул, закрыв лицо руками.

Этим спектаклем Иван III добивался трёх вещей. Во-первых: в Новгороде были взяты под стражу люди, вина которых при более тщательном рассмотрении выглядела бы сомнительной. А тут Константин невольно подкинул князю такую "улику" против них, хотя преследовал совершенно другие цели. Теперь же митрополит точно защищать никого не станет. Во-вторых: было громко объявлено, что Новгород — это вечное(!) пристанище ереси и бунтарей. Значит, всегда найдётся повод, чтобы пойти на него войной. Пока же там ещё сохранялось вечевое правление. И в-третьих: саму церковь ткнули в грязь лицом. Как же так, такая большая христианская страна, а полного собрания текстов Священного Писания на родном языке нет? А может быть вы сами еретики, и несёте с амвона крамолу?