Иван Оченков - Мекленбургская принцесса [СИ]

Тем временем, неугомонная Шурка по мере возможности старалась внести оживление в их монотонные будни, то есть, говоря иначе, донимала своих спутников разговорами. Но фон Гершов был от природы молчалив, так что она переключилась на Иржика, тем более, что ехала теперь вместе с ним. Другой одежды им найти в дороге не удалось, а крестьянский мальчик, сидящий вместе с пусть небогатым, но дворянином, вызывал у встречных ненужные вопросы. Ушлая девчонка быстро выудила из слуги, что он коренной пражак, [14] Пражак – так чехи называют жителей своей столицы. поступивший на службу к господину Болеславу в своём родном городе, причём, совсем недавно, когда тот был там по какой-то своей надобности.

Ничего конкретного о делах фон Гершова тот не знал, но говорил, что его хозяин объехал весь город, встречаясь с самыми разными людьми и передавая им письма. Собственно, во время этого они и познакомились. Померанец не знал Праги и нанял разбитного горожанина, чтобы тот служил ему проводником, а когда на господина Болеслава вздумали напасть какие-то местные грабители, молодой человек помог ему отбиться. После этого чешский паренёк был принят на службу, и с тех пор они не расставались. Всё это было жутко интересно, а поскольку других развлечений всё равно не было, она продолжала расспросы, выуживая у слуги всё новые подробности.

— Клара Мария, — не выдержала однажды Марта, — оставь, пожалуйста, бедного Иржика в покое, ты его совсем утомила!

— Ну что вы, ваша милость, — улыбнулся парень. — Мне вовсе не в тягость, отвечать на вопросы её светлости. Оно и вправду сказать, дорога очень уж однообразна и скучна для такой маленькой девочки. Ой, вы уж не взыщите, что я так назвал нашу принцессу!

— Ничего, Иржик, — воскликнула Шурка, — я тебе разрешаю. Только, раз уж я одета как мальчик, то может, не стоит называть меня Кларой Марией или принцессой?

— И как же прикажете вас называть? — усмехнулся поравнявшийся с ними фон Гершов.

— Ну не знаю, зовите меня Александром, что ли!

— Отчего именно Александром? — удивилась мать.

— А почему тебя называют Мартином? — вопросом на вопрос ответила девочка.

— Но это имя похоже, да и мне проще на него откликаться.

— А псевдонимы, если скрываешься, надо подбирать так, чтобы они совсем не напоминали прежнее имя!

— Это ещё почему?

— Ну, вот смотрите, наши враги ищут молодую женщину по имени Марта с девочкой Кларой Марией, и если они узнают, что проезжал молодой человек, которого зовут Мартин, это может навести их на подозрение. А Александр на Клару Марию – совсем не похоже, так что никто не догадается!

— Можно подумать, вашей светлости приходилось скрываться большую часть своей жизни, — усмехнулся фон Гершов.

— Сколько её, той жизни, осталось, — печально вздохнула Шурка, вызвав смех у своих спутников.

Берлин был уже совсем близко, когда преследователи их всё-таки отыскали. Теперь трудно сказать, как им это удалось, но, то ли Бопре оказался хорошим следопытом, то ли им просто повезло, но они ухитрились понять, что трое мужчин, путешествующих с мальчиком – это и есть цель их поисков. Правда, двигаться большим отрядом было опасно, поэтому главарь разбойников отослал большую часть своих людей, продолжив преследование вместе с французом и всего лишь четырьмя подручными.

Похоже, у фон Гершова за годы странствий развились инстинкты, поэтому он первый почуял опасность, когда их маленький отряд стали нагонять шестеро конных путешественников.

— Хотел бы я знать, кто это? — встревоженно спросил он, всматриваясь в незнакомых всадников.

— Господи Боже, это Бопре! — воскликнула побледневшая Марта, узнав гугенота.

— Сударыня, берите дочь и бегите, а мы постараемся их задержать! — воскликнул Болеслав и решительно повернул коня навстречу преследователям.

Иржик, будучи парнем неробкого десятка, недолго думая, пересадил девочку к матери и последовал за своим хозяином. Бандиты, поняв, что их опознали, перестали изображать из себя мирных путешественников и, схватившись за оружие, вихрем налетели на померанца и его слугу.

Их было шестеро против двоих, но первым счёт открыл всё-таки Болек. Он недаром столько времени прослужил в рейтарах и знал толк в конных сшибках. Выхватив из ольстров* пистолеты, он один за другим разрядил их в противников, сразу же убив одного и ссадив с лошади другого. Те пытались стрелять в ответ, но то ли у них было меньше опыта, то ли им просто не повезло, но всё что им удалось – это сбить шляпу с головы фон Гершова. Затем дело дошло до шпаг, и ещё один разбойник вылетел из седла с распоротым боком.

Его чешский слуга был куда менее искушён в подобного рода делах, и не сумел достать до своего противника тесаком, но будучи довольно ловким молодым человеком, ухитрился уклониться от вражеского удара, и, развернув коня, снова бросился в бой.

— Кажется, мы уже встречались, — прохрипел главарь разбойников, выбравшись из-под павшей лошади, и бросился на Болека с обнажённой шпагой.

— Как я погляжу, граф, пиратство перестало приносить вам прибыль, и вы переключились с морского разбоя на сухопутный? — криво усмехнулся померанец и вонзил шпоры в бока своего коня.

К сожалению, увлёкшись атакой, фон Гершов упустил из внимания других бандитов, один из которых выстрелил в него из пистолета. Правда, стрелком тот был неважным, и выпущенная им пуля угодила в лошадь. Несчастное животное взвилось на дыбы от боли и, едва не скинув своего седока, принялось валиться набок. Однако Болеслав успел высвободиться из стремян, и кубарем слетев на землю, через секунду уже был на ногах, крепко сжимая клинок.

— Есть только один человек, убить которого мне было бы приятнее, чем вас! — оскалился его противник.

— Я с удовольствием доделаю то, что так и не удалось моему герцогу! — отозвался померанец, вставая в позицию.

Умнее всех из нападавших поступил Бопре. Здраво рассудив, что пятерых его сообщников должно хватить на двух их противников, он, не обращая внимания, на развернувшуюся схватку, погнал своего коня вслед за Мартой. Как та ни спешила, но уйти от француза у неё не получилось и, через несколько минут, негодяй стал медленно, но верно догонять беглянок. Поняв, что уйти не удастся, мать остановила свою лошадь и, ссадив дочь на землю, крикнула ей: – "беги!" – после чего развернулась навстречу гугеноту.

— Добрый день, мадемуазель! — поприветствовал тот свою бывшую ученицу, мерзко при этом улыбаясь.

Бывшая камеристка не удостоила его ответом, а, спешившись, взялась за шпагу и приготовилась защищаться.

Шурка, не решившись оставить мать, со страхом наблюдала за ними из кустов, не зная, что делать дальше – то ли действительно бежать, то ли звать на помощь. Всё решил случай. Навстречу им из-за поворота выехала престранная процессия – из нескольких всадников, окружённых пешими слугами. Длиннополые одежды верховых явно были когда-то роскошными, но теперь выцвели и потрепались, а слуги выглядели и вовсе как оборванцы. Их можно было принять за поляков, если бы не холёные окладистые бороды, да непрезентабельный вид. Всё-таки шляхтичи из Речи Посполитой если и выезжали за границу, то старались разодеться в пух и прах. К тому же один из незнакомцев явно был православным священником – в рясе и с белым клобуком на голове.