Владимир Проценко - Успеть на войну [СИ]

— Будет тебе и гостиница и праздничный ужин для твоих, и автобусы.

Он поискал кого-то взглядом, кивнул головой и к нему подбежал капитан и стал по стойке "смирно".

— Юра, нужно обеспечить товарищей автобусами, гостиницей, и праздничным ужином сегодня после концерта в Ленинграде.

— На сколько человек?

— На пятьдесят девять.

— Хорошо, автобусы будут в семнадцать часов, разрешите воспользоваться телефоном у дежурного по части, иначе не успею.

И получив разрешение от комдива и сопровождающего к штабу, ушел быстрым шагом. Ну а меня взяв под руку отвел в сторонку наш комдив.

— Спасибо, Чуйко, за концерт, я до начала все время сомневался и мои сомнения все время подогревали некоторые личности, а сейчас я рад, что поверил тебе. Скажи, что я могу сделать именно для тебя, моими возможностями.

— Иван Степанович есть у меня просьба, хочу пройти полную подготовку в нашей дивизионной разведке.

— Зачем тебе это, — удивился он, — твое оружие – блокнот, карандаш, газета да политинформация.

— Вот поэтому мне это и нужно, хочу стать настоящим боевым командиром, чтобы не только словом вести за собой бойцов, но и делом показывать им пример.

— Ладно, быть посему, как только закончится это все, ты приказом временно будешь назначен политруком в роту разведки, только смотри, разведчики народ особый, не подведи меня и сам не опозорься. А сейчас беги к своим артистам, вам еще к выезду готовиться. Давай, беги.

И я пошел, а по пути думал о том, что на первом этапе я своего добился, концерт провел, воинскому искусству буду учиться у самых подготовленных, военных разведчиков дивизионного уровня. А учиться, придется только на отлично, потому что впереди две войны, с финнами на которую я, возможно, попаду и немцами, на которую я попаду обязательно. Возможно, я не увижу день победы, но я буду стараться, чтобы он наступил. А сейчас я сделаю все для того, чтобы успеть подготовится к войне.

— Все, товарищ политрук, вы убиты, вставайте, да и в часть пора возвращаться.

— Олег, что так официально, мы же договорились когда одни, то можно по имени.

Вставая со снега и опираясь на снайперскую винтовку я посмотрел на человека, стоящего в паре шагов от меня в таком же самом белом маскхалате и с такой же винтовкой ожидая ответа на свой вопрос.

— А так быстрее поймете, товарищ политрук.

— Что быстрее пойму?

— Ну, то, что снайпером, я имею, в виду, настоящим снайпером, вам, товарищ политрук, стать не получится, вы хорошо учились, отлично стреляете, наверное даже лучше меня, умеете хорошо маскироваться, замечательно выбираете места для засад, но в вас нет самого главного – усидчивости и терпения, а без этих качеств снайпером вам не быть, стрелком – да, снайпером – нет.

Он замолчал и пытливо посмотрел мне в глаза стараясь наверное угадать обиделся я или нет.

— Да что я опять не так сделал? Давай говори уже, гуру казарменный, — обратился я к старшине Олегу Лущеву, лучшему снайперу нашей дивизии который два месяца обучал меня снайперскому делу.

— Хорошо, слушай. Вот скажи мне, Коля, какого ляду ты выполз из хорошо подготовленного тобою же укрытия и пополз ближе к дороге? — он смотрел на меня пытливо. — И когда условный противник появился на дороге, ты оказался на открытой местности от леса в 30 метрах и первый твой выстрел был бы для тебя последним, потому что ни укрыться, ни замаскироваться времени у тебя не было.

— Хотел поближе подобраться, — промямлил я и почувствовал как мне становится неуютно под взглядом Олега.

— Зачем? У тебя лежка оборудованная в 130 метрах от дороги, кусты ее скрывают полностью, скроют огонь и погасят звук выстрела, ты мог бы поразить несколько целей и остаться незамеченным. Чего ты полез вперед или ты решил стрелять из пистолета?

— Да бог его знает, чего меня понесло, Олег, когда начал ползти к дороге, думал что делаю правильно, а когда приполз, понял что сглупил.

— О, вот ты и бога вспомнил, товарищ политрук, теперь еще и перекрестись.

— Ну, Олежа, хватит уже над товарищем командиром изгаляться, в следующий раз я так не опозорюсь.

— А следующего раза, Коля, не будет, ты знаешь все, что должен знать снайпер, учить мне тебя больше нечему, только самоподготовкой ты сможешь повысить свой уровень, если захочешь. Да, кстати, в норматив ты не уложился, поэтому с тебя два пива. Ну, что стоишь, пошли в часть, обед скоро.

И мы пошлепали в сторону леса к моей лежке, где я оставил свои и его лыжи. Вообще-то мы с Олегом специально выбираем места, где не очень удобно устраивать засаду. Я помню, что в этом году начнется Финская война и проходить она будет в сложных для нашей армии условиях: глубокий снег, сильный мороз, снайпера на деревьях, кукушки, финские егеря, бездарное командование и линия Маннергейма. Поэтому я и стараюсь, очень стараюсь научиться выживать и воевать в зимнем лесу, хорошо, что в учителях проблем нет. В роте есть два настоящих таежных охотника которые обучают меня не бояться зимнего леса, глубокого снега, мороза, так что я теперь могу на снегу спать, хотя лохматость у меня и не повысилась. А Олег обучал меня только снайперскому делу и ничему другому не потому что не хочет, а потому что бегать, ползать, ходить тихо, ориентироваться в лесу меня учат другие. Пока мы с ним идем на лыжах в расположение разведбата, я вспомнил как радовался, когда только прибыл к разведчикам. Воображение рисовало картины как я становлюсь супер-пупер разведчиком, умеющим снимать часового, бросать ножи, с помощью рукопашного боя раскидывать противника и т. д. и т. п. Реальность ошарашила когда командир роты знакомил меня с личным составом после представления на плацу.

— Николай, у меня в роте самые лучшие бойцы, сам отбирал, когда половина роты демобилизовалось, упросил комдива, чтобы из нового пополнения первым набрать в разведроту. Вот и выбрал. Орлы. Теперь наша рота самая лучшая в дивизии, да что в дивизии – в корпусе. Одних боксеров пятеро, пловцов четверо, легкоатлетов четверо да еще трое шахматистов, они уже полковой турнир выиграли. А еще два шорника (специалист по изготовлению конской сбруи), три сапожника, двое портных, кстати они форму нашему комиссару полка шьют. Правда здорово!

— Правда, Федор, — сказал я уныло, потому что понял, это не разведрота, а получается какая-то спортивно-хозяйственная рота.

— А ты заметил, какие в казарме табуреты, а в Ленинской комнате стол и стулья, это, брат, сделали мои столяр, плотники и резчик по дереву, я их сам сманил из саперной роты, — ротный гордо посмотрел на меня.

Так началась моя служба в разведроте. Потом, конечно, я узнал что не все так плохо как показалось вначале. Остались еще люди не случайные в разведроте их набирал и обучал еще старый ротный, по слухам он сейчас был в Испании, а может быть рубил деревья где-то на Колыме. В первые дни, разрываясь между политзанятиями, политинформациями и других мероприятий в роте, я упорно искал людей, которые могли меня обучить профессии военного разведчика. Так я узнал о старшине Олеге Лущеве, который до службы в армии был охотником-промысловиком. Лущев в первые свои стрельбы как-то умудрился на полковом стрельбище побить все нормативы по стрельбе и попасться на глаза большому начальству, которое это впечатлило и отправило молодого солдата в школу снайперов. После окончания школы, Олег вернулся в часть, где регулярно стал занимать призовые места по стрельбе и когда его служба подошла к концу, написал рапорт и остался на сверхсрочную. Когда мы с ним подружились, он и познакомил меня еще с двумя детьми леса, которые взялись меня обучать лесной премудрости и еще одним специалистом по вооружению, который потом обучил меня пользоваться всем вооружением, которое есть в наличии. А вот в роте, вернее в вооружении роты все было ужасно. Скажите мне, зачем разведчикам трехлинейка? Вот и я не знаю, или зачем три пулемета "Максим", они же весят 65 кг каждый. Я сначала пытался поговорить с начальником разведки о замене трехлинеек, стрелять из которых можно прицельно только примкнув штыки, хотя бы на кавалерийские карабины, которые короче на 20 см. Но мне сказали, что как только нас переведут в кавалерию, так сразу получим карабины, шашки и коней впридачу. И вообще по штатному вооружению у вас все есть что положено, так что идите, товарищ политрук, и занимайтесь своими прямыми обязанностями. Ну, я и пошел, но только к особисту, потому что вопрос с перевооружением разведроты может решить только он, вернее его ведомство.