Владимир Проценко - Успеть на войну [СИ]

Пока исполнялась песня, я посматривал свои записи, быть конферансье – это вам не хухры-мухры, можно от волнения и текст забыть или объявить не ту песню или номер, в зал я не смотрел, чтобы не пугаться, я ведь тоже первый раз выступал перед такой аудиторией. Так, вот и аплодисменты. Нормальные такие, ну так песня для них не новая, но в данный момент очень популярная. Пора, мой выход.

— Наш концерт продолжает песня о Гражданской войне, "А ну-ка, шашки подвысь", исполняют солист красноармеец Зимин и сводный хор.

Вон начальство зашевелилось, не слышали вы такой песни, а мы посмотрим, как вы будете на нее реагировать. Не зря я ее с детства полюбил. И певца замечательного подобрал, не Мулерман, но с Лещенко будет почти на равных.

Ого, как их проняло, аж встали, хлопая. Да, заводная песня, согласен, вон у генералов как глаза блестят, вспомнили, наверное, свою юность. То ли еще будет. Так, пора мне, мой выход.

— Песня "С чего начинается Родина", исполняет учащийся Ленинградского музыкального училища Александр Земнухов и сводный хор нашей дивизии.

Ах, как хорошо поет, вот что значит профессионал, и зал реагирует отлично. Вон, опять генералы встали и с ними весь зал, стоя слушают. Охренеть. Это что же я тут устроил?

Генералы и многие другие, но не молодежь, стояли и мне хорошо было видно из-за кулис как по их щеках текли слезы. Молодым эту песню наверное так не прочувствовать, для этого надо немного больше прожить. Таких аплодисментов мне слышать не приходилось или это называется овациями, вернее, продолжительными и несмолкаемыми. Наверное, мне пора, а то они будут долго хлопать. И я вышел на сцену как и все хлопая в ладоши все еще кланявшемуся певцу.

— Ну а теперь, дорогие товарищи, давайте отпустим, наконец, нашего Александра и продолжим наш концерт.

Я подождал, пока все немного успокоятся и рассядутся по своим местам, проводил взглядом уходящего певца и продолжил.

— Сейчас перед вами выступит танцевальный коллектив нашей дивизии с танцевальной композицией "Топотуха", под исполнение песни, "Порушка-Параня". Прошу на сцену.

Пока ребята выходили, я заметил, как из-за кулис мне машет рукой Зина с растерянным выражением лица, что-то случилось. Включив дежурную улыбку, я поскакал к Зиночке.

— Зин, в чем дело?

— Семин отказывается выходить на сцену, хотел уйти я закрыла его в гримерке, он стучит там и ругается, а я испугалась, не знаю что делать.

— Веди, давай быстрей, хотя нет, бегом ко мне в комнату, там под кроватью бутылка коньяка, неси в гримерную, давай, Зина, давай.

Как не вовремя-то, эх, Сеня, Сеня. Подбежав к гримерке, в которую закрыли Сему, я услышал его удары в дверь и ругань.

— Сень, это я, Николай, отойди от двери, я ее сейчас открою.

В замочной скважине дверей торчал ключ который я провернул и открыл дверь, на пороге стоял злой Сеня и сверлил меня взглядом. Надо его чем-то ошарашить, сбить с толку, а то этот медведь может в самом деле уйти.

— Фу, Сеня, ты цел, — я бросился его обнимать и тискать, краем глаза, так можно и косоглазие заработать, наблюдая за его уже ошарашенным лицом.

— Сеня, присядь, у тебя ничего не болит, голова не кружится, как ты себя чувствуешь, — начал тараторить я, чтоб еще больше сбить его с толку.

— Коль, а что случилось и перестань меня лапать, я тебе не девка.

— А ты точно хорошо себя чувствуешь?

— Точно, я это, Коль, хотел тебе сказ…

— Молчать, — я не дал ему закончить, потому что знал что он скажет.

— Я лечу сюда думая, что мой лучший друг лежит при смерти, ведь только это может не дать Семену Семину участвовать в концерте… Я сказал, молчать, и ему нужна помощь. А ОНО, да именно ОНО, после того как на него было потрачено уйма времени и сил становится в позу обиженного страуса и заявляет что не пойдет на сцену.

И плевать ему на друзей, коллектив, товарищей которые ждут его выступления, на меня наконец, собственный страх ему видите ли, важней. Какой ты тогда нафиг друг, товарищ, комсомолец, наконец. Запомни, Сеня, своим отказом выступать ты меня отправляешь туда, откуда сам и вытащил или тебе хочется, чтобы я вспомнил изумительный вкус баланды, так я его не забыл.

— Коль ну что ты в самом деле, я же не отказываюсь – мне как-то страшно стало, когда я в зал глянул, там столько народу, просто жуть.

Он сидел низко наклонив голову, наверное, чтобы не встречаться со мной взглядом и теребил низ рубахи, уши его были красные будто намазанные красной губной помадой.

Тут открылась дверь и показалась запыханная Зина с бутылкой в одной руке и тремя стаканами во второй, А-БАЛ-ДЕТЬ. Спроси ее сейчас, зачем три стакана, сама не найдет что ответить.

— Заходи, Зин, давай что принесла, спасибо, дальше я сам, — подождав, пока она вышла, крепко закрыв за собой дверь, я повернулся к этому испуганному медведю.