Владимир Проценко - Успеть на войну [СИ]

— Так вот, Петр Олегович, нужно, чтобы вы оформили всех этих ребят, которые помогают мне, в какую-нибудь, к примеру творческую командировку, практику до конца месяца или куда там вы отправляете студентов.

— Помилуйте, товарищ командир, это невозможно, у них идет учебный процесс и никуда отправить их я не могу. Я и так сделал для вас все, что мог.

Вот же какая скотина, быстро же он оклемался, он ведь может мне все испортить. Придется опять на него давить.

— Я-то помилую вас, товарищ скрытый троцкист, а вот органы НКВД за срыв известного вам мероприятия могут устроить вам процесс и не учебный. Если вам повезет, отправят белых медведей музыке учить, или карельскую березу заготавливать для музыкальных инструментов. Поэтому стоит мне сейчас позвонить из вашего кабинета и дождаться приезда опергруппы, как это замечательное учреждение получит нового директора. Ну что, звонить?

— Зачем звонить, не надо никуда звонить, вы меня опять не так поняли, простите, запамятовал ваше имя-отчество.

— Николай Григорьевич.

— Дорогой Николай Григорьевич, я просто выразил сомнения в целесообразности отрывать студентов во время их учебы на длительное время, но я не против.

— Помогать Красной Армии, вы считаете нецелесообразно?

— Ой, вы опять не так меня поняли.

— Да как же вас понять-то, вы мне скажите проще, отпускаете студентов или нет, два слова – да или нет.

— Да, да и еще раз да.

— Ну вот и отлично, сегодня подготовьте все документы, а завтра я их заберу, и студентов и документы, у вас ко мне есть какие-либо вопросы, нет, вот и хорошо, тогда до завтра, до свидания.

— До свидания, Николай Григорьевич.

Теперь надо пойти обрадовать студентов и ехать в часть договариваться с начальством, а потом, потом будет видно.

Вернувшись в аудиторию застал всю гоп-компанию о чем-то бурно спорящую.

— Ну как, товарищ младший политрук, что сказал директор?

— Все нормально, товарищи, вы до конца месяца поступаете в мое распоряжение, сегодня подготовят документы, а завтра мы с вами поедем в воинскую часть, где и продолжим наши репетиции. К завтрашнему утру вам надо подготовить себе вещи и инструменты, да еще не забудьте взять патефон и пластинки, что я вам оставил, а теперь задавайте вопросы.

И посыпались вопросы как из рога изобилия: где мы будем жить, что есть, как добираться, что еще брать с собой и т. д. и т. п. Еле от них отбрехался, так как сам еще не знал что, где и как. Все это знало только мое начальство, но оно не знало, что это на него свалилось, поэтому забрав размякшего от девичьего внимания водителя, я помчался в ближайший галантерейный магазин, где купил на все деньги яркой ткани на платья для танцовщиц. Пошьют платья они себе сами, девушки сейчас в большинстве своем рукодельницы, не то что в моем времени, а какие надо я наверное смогу вспомнить. Ну на сегодня вроде все намеченное сделал, пора в родную часть, чтобы успеть озаботить до вечера мое дорогое начальство.

И вот стою я перед начальством по стойке "смирно", и смотрю на него взглядом лихим и чуть придурковатым, жду решения своей участи.

— Скажите, Чуйко, а без привлечения гражданских лиц обойтись было нельзя, ведь есть же у нас в части музыканты, ну и те кто петь умеет, а?

Это командир дивизии Волков Иван Степанович, по-видимому неплохой дядька.

— Иван Степанович, а я ему говорил, что надо обходиться своими силами, так он, видите ли, мало того, что посторонних сюда пригласил, еще и девушек хочет сюда привезти.

Это батальонный комиссар Иванов Иван Иванович мой непосредственный начальник и командир.

— Подождите, Иван Иванович, пускай он сам сейчас объяснит, — комдив глянул на меня и добавил.

— И хватит строить из себя идиота, вы не в царской армии.

Хух, теперь можно и поговорить, все-таки комдив нам достался с адекватной реакцией.

Это большая удача, что они оба мне встретились, когда я подходил к штабу, а то ведь сейчас командир без комиссара и комиссар без командира никаких решений не принимают. А я потом бегай от одного к другому, один разрешит, другой запретит, одному объясни, другому объясни – вот день и пропал.

— Понимаете, товарищ комдив, все наши музыканты и певцы месяц назад демобилизовались, то что прислали на замену может только окопы копать или не копать – ни музыкантов ни танцоров среди них нет.

— Как нет, я же тебе разрешил брать из других подразделений людей, умеющих играть и танцевать. Иван Степанович, видите, он провалит нам все мероприятие, мы опозоримся перед командующим, я вам говорил, надо убирать этого деятеля и ставить другого.

Ого, вот это перл, прям как в кино, заберите у них брак и выдайте им другой, вон как комдив на него зыркнул, тоже наверное понимает, какая цаца нам досталось.

— Продолжайте, Чуйко.

— Товарищ комдив, из тех людей, что я выбрал, играть на музыкальных инструментах умеют пара человек, остальных только обнять и плакать – самоучки, насчет танцоров я вообще молчу, танцевать не умеет никто, деревенские пляски танцем назвать нельзя, с ними можно поставить один, максимум два номера. Вот я и взял на себя смелость договорится с музыкальной школой, чтобы они помогли нам с концертом своими музыкантами и певцами. Очень не хочется ударить в грязь лицом перед командующим.

— А вот зачем он, товарищ комдив, девушек набрал, пусть скажет нам.

— Товарищ полковой комиссар, я считаю, что концерт без девушек – это не концерт, это сборище мужиков.

— Сколько ты пригласил.

— Пятнадцать человек.

— Ну что, комиссар, может дадим ему шанс, видишь как переживает за родную дивизию, не хочет, чтобы мы опозорились.

— А где мы их поселим, ну, парней можно в казарме, а девушек где?

— Товарищ комдив, товарищ полковой комиссар, я все обдумал, можно я скажу.

— Ну говори, думальщик.

— У меня в клубе есть четыре гримерки, если там прибраться и поставить койки, там поместятся все. В клубе кухня есть небольшая и душевая с туалетом и по расположению части шататься не будут.

— Как-то сумбурно ты говоришь, волнуешься наверное, так поздно волноваться, ты уже все сказал и все сделал. Как, комиссар, дадим ему шанс?

— Я бы не давал но деваться некуда, я согласен, сегодня я пришлю красноармейцев для уборки и пусть твой старшина придет, получит продукты и спальные принадлежности. Все, убирайся, чтобы глаза мои тебя не видели. Да, чуть не забыл, с завтрашнего дня мы переходим на зимнюю форму одежды.

Я козырнул и бегом ломанулся к себе в клуб. Надо напрячь как можно больше народа сегодня, чтобы не заниматься этим завтра. Одним словом вечер прошел в беготне.

— Стоп-стоп-стоп, прекратили играть, что это за игра – кто в лес, кто по дрова. Баянисты, а что вы играете, это не "Прощальная комсомольская", это какой-то похоронный марш. Вы ритм слышите, пластинка для кого играет?