Владимир Проценко - Успеть на войну [СИ]

— Какое оружие ты забыл?

— Все, Сеня, все – наган, ТТ, винтовка, автомат, пулеметы, ну говорю же все.

— Значит так, Коля, твоей беде я могу помочь совершенно официально но через магазин, ПИВО-ВОДЫ, начальство наше даже одобрит твое рвение. Смотри, ты обращаешься к своему начальству полковому комиссару Иванову, что хочешь повысить свою военно-профессиональную подготовку, ну к примеру хочешь лучше всех стрелять, быстрее всех разбирать-собирать, одним словом стать примером для красноармейцев. Оно тебя горячо поддерживает и направляет ко мне в роту для тренировок, где я тебя уже официально учу всему, что знаю сам. Как тебе мой план?

— Отлично, Сень, я сам почему-то не догадался, только обращусь я после концерта сам видишь, времени нет совсем, а теперь мой дорогой и прожорливый, хорош болтать – вперед к зеркалу, рассказывать свою сто первую рассказку.

— Товарищ младший политрук, вас вызывает комдив, срочно.

Глянув мельком на посыльного я махнул рукой своему музыкально-танцевальному коллективу.

— Продолжаем репетицию, я скоро, веди давай, Сусанин.

— Я не Сусанин, я – Колесников, товарищ младший политрук.

— Ну веди, давай, Колесников.

Одев шинель и буденовку (мечта золотого детства), мы побежали, ибо когда тебя вызывает начальство, это как правило, не для объявления благодарности, а как раз наоборот.

— Товарищ полковник, младший политрук……

— Подойди сюда, — не дав мне доложить, произнес комдив.

— Скажи мне, Чуйко, только подумай хорошо, ты сможешь подготовить концерт или нет, пока у нас есть время отказаться от проведения концерта, ведь на кону не только концерт, но и твоя судьба, ты представляешь, что с тобой сделают за срыв и из Крестов ты уже не выйдешь. Мне комиссар предлагает снять тебя с должности и отправить в полк и я почти согласился, когда у тебя неожиданно появился защитник в лице моей жены. Так вот, она говорит что у тебя может получиться. Затем и вызвал, чтобы лично узнать – справишься или нет?

— Товарищ полковник, я не знаю как вас убедить, я могу только сказать, Я – СПРАВЛЮСЬ.

— Ладно, Чуйко, иди, верю я тебе и жене своей верю, понимаешь меня.

— Да, товарищ комдив, понимаю.

Отдав честь и повернувшись кругом, я вышел из кабинета и пошагал к своим музыкантам, до концерта оставалось три дня.

Сидя в зале я смотрел и слушал как все по очереди показывали свои номера, когда в зал вошла жена комдива Галлия Тутаевна с двумя женщинами, несшими несколько бумажных пакетов. По слухам, ходившим в дивизии, жену свою наш комдив то ли украл, то ли отбил у какого-то курбаши, когда воевал с басмачами в Средней Азии.

— Вот, Коля, мы сделали то, что вы нам нарисовали, не скажу, что нам всем это не понравилось, понравилось очень, только слишком необычно и девушки немножечко стесняются.

— Здравствуйте, Галлия Тутаевна.

— Здравствуй, Коля, вот тут сарафаны с косынками, как ты и просил и эта громадная рубаха, даже не знаю, кому она подойдет, наверное и твоему Семину будет велика.

— Так Сене она и пойдет, а вы плечи на рубахе накладными сделали?

— Сделали, а зачем, у него и так плечи очень большие, а с этой рубахой вообще неохватные станут.

— Галлия Тутаевна, это нужно для его сценического образа этакого добродушного человека-медведя, да вы скоро сами увидите и поймете.

— А когда?

— Завтра, Галлия Тутаевна, завтра после обеда, приходите с мужем на генеральную репетицию, там все и увидите и услышите. А теперь пускай наши девушки переодеваются и на сцену.

Ну вот, совсем другое дело, отличные сарафаны получились и девчонки в них прекрасно смотрятся, правда длина немного короче, чем сейчас носят, но ведь это танцевальные платья, на сцене наверное такие можно. Не будут же они в длинных платьях танцевать кадриль образца восьмидесятых. Наверное я ввел в моду ношение короткого платья. Не мини, конечно, но для этого времени и по колено – уже революция, сейчас ведь носят по щиколотку, как бы не побили меня за это нововведение. Хотя навряд ли, вон девчонкам нравится, вон у же кокетничают – знают, что хорошо выглядят.

— Так, разобрались по парам. Музыканты, приготовились, начали.

Праздничный день начался как обычно – подъем, зарядка, завтрак, а вот после завтрака приехало оно, большое начальство аж на пяти автомобилях, не считая автобуса с охраной, и началось. Вначале построение на плацу, затем самые главные сказали поздравительные речи каждый минут по двадцать, ну а потом…

— Равняйсь! Смирно! Для прохождения с песней! Поротно, первая рота прямо, остальные напра-во, шагом – марш.

Досмотреть и дослушать мне помешал посыльный.

— Товарищ младший политрук, комдив передал, что после парада все придут сюда к вам.

— Хорошо, свободен.

Я отошел от окна из которого наблюдал за действиями моих однополчан и направился к своим артистам.

— Ну что, товарищи артисты, вот и наступил наш черед показать всем как мы подготовились к празднику. Помните, что судить вас за выступления никто не будет, в зале будут находиться ваши друзья, родные, знакомые, для которых вы и будете выступать и показывать свое мастерство и я верю, что после этого концерта многие захотят научиться тому, что умеете вы, станут подражать вам, потому что вы лучшие.

— Здравствуйте, товарищи. Мы начинаем наш концерт посвященный 20-летию нашего комсомола. Сегодня перед вами выступят не профессиональные артисты, а ваши товарищи, жены наших командиров и учащиеся музыкальной школы. Мы все очень старались и оценивать свой труд мы будем по вашим аплодисментам. Открывает наш концерт песня о первых комсомольцах, которые ушли защищать молодую Советскую республику. "Прощальная комсомольская".

Фух, вот это я дал, сам не ожидал от себя такого красноречия и почти на негнущихся ногах ушел за кулисы, а на сцену в это время выходил хор которому суждено было начинать концерт. Солисты отказались выступать отдельно от хора и я разрешил петь в хоре но только в первом ряду, что поделаешь, если им страшно. Забежав, наконец, за кулисы, где разместились музыканты, потому что если посадить их на сцене вместе с хором то танцевальный коллектив не сможет выступить из-за тесноты – у нас все-таки не Большой театр. Так, хор занял свои места, музыканты готовы, как скажет Гагарин, "Поехали". И началось…