Николай Ярыгин - Честь имею [litres]

Все, надо отправляться дальше, нечего засиживаться, дорога еще нам предстоит не близкая. Ох, скорей бы добраться до герцога и вручить ему его внучку, какой тогда камень у меня с души упадет! А пока нужно собраться и быть очень осторожными.

Выехали мы, правда, когда солнце поднялось довольно высоко, потому что собирались утром, а не с вечера. Закупили у Ормаса продуктов, позавтракали, и в путь.

Пока находились в городке, я познакомил одних малышей с другими, то есть детей с котятами, или наоборот. Обе стороны сохранили дипломатический нейтралитет. У детей не было желания их хватать, потому что котята на них шипели, разрешали брать их на руки только мне. Кусали даже Ларта, поэтому, когда он их кормил в мое отсутствие, то просто клал корзину на бок, а после всего они сами в нее забирались. За время нашего путешествия они здорово подросли, окрепли и были уже размером со взрослую кошку. В общем, малыши остались довольно равнодушны друг к другу.

Впереди у нас снова была пара дней ночевки в лесу или поле, пока мы выберемся на тракт. Там будет проще – на тракте постоялые дворы расположены в дневном переходе друг от друга. А также там есть села, небольшие и более солидные города, там уже можно было бы и спать в более комфортных условиях, и получить другие услуги цивилизации и «прогресса». Правда, как по мне, так лучше ночевать в лесу, потому что в городах и на тракте нас быстро обнаружат недоброжелатели, а в том, что они есть и нас ищут, я не сомневался.

Но пока неприятности были далеко, а солнышко светило ясно, и мой Ветерок, отдохнувший, с вылеченной раной, бежал непринужденно. О чем было горевать! Караван наш увеличился на одну повозку и несколько человек. Большую часть поклажи сгрузили на повозку, и вьючным лошадям стало легче, поэтому мы даже увеличили скорость передвижения, пусть ненамного, но все же.

За то время, пока мы добирались до тракта, я успел полностью восстановиться и на привалах обучал Ивара биться посохом, а Ларта – владению мечом. У последнего были кое-какие навыки – отец учил, – но недостаточные. Ивар науку схватывал на лету, и с его силой и ростом это была просто мельница смерти, стоило ему раскрутит ь импровизированный посох, который я ему вырубил.

В городе надо будет заказать ему настоящий боевой, да и какую-никакую бронь, вот тогда это будет настоящий танк. Глядя на наши прыганья с палками, даже Унга попросила дать ей пару уроков. Мечом она владела получше Ларта, но, на мой взгляд, все равно очень слабо, где-то на уровне моих противников при налете на карету.

Я не стал с ними фехтовать на мечах, просто поставил перед собой и сказал:

– Попытайтесь меня поразить, касание к любой части моего тела означает мою смерть.

Ну и погонял их так минут десять, при этом нанес не менее двадцати поражений каждому, после чего сказал:

– Я не умею красиво махать мечом, меня учили убивать, чтобы защитить себя или своих близких, вот этому я и вас попробую научить.

Конечно, я понимал, что научить смогу очень немногому, это небыстрый процесс, но они люди, уже знающие, с какой стороны браться за меч, поэтому чему-нибудь и научатся. Я показывал элемент и ставил их друг против друга – пусть отрабатывают, сначала один, потом другой, – и лишь изредка поправлял неточности.

Выехав на тракт, мы остановились в первом же попавшемся на пути постоялом дворе и тут же попали в неприятность. Когда, умывшись и переодевшись, мы с принцессой и баронессой спустились в зал и сели ужинать, в помещение вломилась уже подвыпившая компания, состоящая из пяти молодых дворян.

Они уселись недалеко от нас и принялись накачиваться вином. По всей вероятности, они были из местных аристократов, уж очень хозяин перед ними стелился и заискивал. Через некоторое время один из них встал и подошел к нашему столику. Немного покачавшись, он произнес.

– Дамы, вы не хотели бы пересесть за наш стол? Стоит ли вам сидеть с этим варваром и инородцем?

Это было прямое оскорбление. Не ответить на него – значит потерять честь и лицо. Моя голова, как компьютер, просчитывала варианты: мне ничего не стоит их всех тут зарубить, но так делать не стоит, ведь если вдруг среди них есть родственники владельца этих земель, то спокойно нам их покинуть не дадут, будут искать и ловить. Да и никто не знает, какие отношения у владетеля этих земель с соседями – может, дружат семьями, тогда вообще облаву устроят.

Ну, а раз я варвар, то варварам законы не писаны, и я от всей души врезал наглецу между глаз. Тело пролетело положенное ему расстояние и улеглось прямо рядом со столом собутыльников. Как я понял, им этого только и надо было: взревев, как стадо носорогов, они начали вылезать из-за стола и вынимать мечи.

Я же недолго думая схватил лавку от соседнего стола и кинул в них. Ух, как удачно! Они так все и улеглись, а пока вставали, я уже успел с ними сблизиться и уж тут не жалел кулаков. Главное – никого не убить, поэтому удары дозировал. После того как всех вырубил, позвал Ивара и приказал вытащить их на улицу. Когда схлынул адреналин, почувствовал, как ломит травмированный в бою со степняками бок – наверное, там все-таки трещина в ребрах.

А потом я услышал шипение. Вначале даже не понял, что это такое, и только взглянув на принцессу догадался, что это она так со мной разговаривает, вернее, выговаривает.

– Как ты смел так оскорблять дворян, как ты посмел бить их, как простых мужиков! У настоящих рыцарей есть меч, которым отвечают на оскорбления, ты же, как пьяный серв, махал кулаками. – Она распалялась все больше и больше, лицо покраснело, губы презрительно кривились. – Простолюдин, возомнивший себя ровней аристократом, плебей, ничтожество!

А вот тут меня накрыло. Мой род (здесь я уже не отделял себя от Алекса) – один из древнейших среди кентийцев, а все остальные, кроме степняков, были пришлые, да это было восемьсот лет тому назад, когда наш род уже был и жил на этой земле. Да как она смеет, что она о себе возомнила, эта девчонка, пытающаяся утвердиться за мой счет! Неблагодарная дрянь, возомнившая себя пупом земли!

– Ты… – зарычал я, выпустив из себя зверя, и в запале ударил кулаком по краю стола.

Такая хорошая пятисантиметровая дубовая доска, по которой пришелся удар, обломилась, принцесса отшатнулась и, побледнев, смотрела на меня испуганными глазами, а баронесса упала в обморок. Впрочем, я тут же взял себя в руки. Принцесса стояла, не зная, что делать, и у нее тряслись губы – от злости или с перепугу, меня, впрочем, это уже не волновало.

Хозяин постоялого двора, как только почувствовал заварушку, тут же пропал, Поэтому в зале мы были одни. Подхватив баронессу на руки, я понес ее в комнату, но, когда стали подниматься по лестнице, эта притворщица обхватила меня руками за шею и прижала голову к моей груди. В комнате, уложив болезную на кровать, я сразу же вышел, в дверях столкнувшись с принцессой. Посторонился, давая ей пройти, и хлопнул дверью.