Николай Ярыгин - Честь имею [litres]

Придя к себе, надел кольчугу и завалился на кровать, прекрасно понимая, что в кольчуге невозможно нормально отдохнуть, но также осознавая и то, что это только начало конфликта, и продолжение последует, как только избитые мною придут в себя. Может, и правда нужно было их убить? Пока суть да дело, утром мы уехали бы, и ищи нас потом… Впрочем, что так ловить будут, что так… Только, думаю, в нашем случае под утро появятся. Гадать, что было бы лучше, в моем случае бесполезно, дело сделано, ждем продолжения.

Но как смела эта малолетка так меня унижать! Или ей очень хочется, чтобы за нее лилась кровь? «У рыцарей есть мечи для защиты чести!» Ты дорасти, чтобы твою честь защищали! И как мог я, человек, проживший уже одну жизнь и имеющий огромный жизненный опыт, так распустить слюни! Ах, мечта юности, ах, я ее любил! Тьфу, идиот… Довезу и перекрещусь, хватит авантюр! Принцессу ему захотелось, старому дураку…

Только начало светать, в ворота заколотили. Ну, это по мою душу. Чтобы никто из посторонних не попал под горячую руку, я стал спускаться вниз. Один из рабочих постоялого двора открыл ворота, и во двор влетело десятка полтора всадников, среди них мелькали и мои крестники, отсвечивая разноцветными «фонарями».

Я стоял на крыльце, скрестив руки на груди. Мне было интересно, что они предпримут. Вызовут меня на дуэль? Так зачем такую свиту тащили? Если хотят натравить ее на меня, то в чем тогда честь, которую они собрались защищать? И тут у меня в голове щелкнуло: вчера у меня на руке не было перстня, я его в последнее время редко надевал. Вот они и подумали, что я всего лишь охранник благородных дам и вызывать меня на дуэль им не по статусу! Но вот простые воины могут вызвать меня, будут вызывать хоть десять раз, пока не убьют. Отказать я не имею права, но провести нужно не более десяти боев. А вот сегодня я перстень надел, правда, его пока не видно. Но это дело поправимое – и я положил руку на меч так, чтобы перстень сразу же бросался в глаза.

– Ты посмел вчера нанести мне обиду, которую смывают только кровью, – начал один из вчерашних пострадавших.

Я широко и весело улыбнулся ему.

– И ты хочешь вызвать меня на дуэль?

Он захохотал.

– Ты недос…

И не договорил, потому что его взгляд упал на руку с перстнем. Какое-то время он пытался осознать увиденное, но оно плохо воспринималось сознанием с похмелья, да и мои вчерашние наставления тоже даром не прошли. Пауза затягивалась. Наконец он шумно сглотнул и прокричал срывающимся голосом:

– Эль Камит, можно тебя потревожить?

В ворота въехал кентиец Верт эль Камит, представитель одного из самых бедных кентийских родов. Их род уже давно подрабатывал в королевствах: преподавали фехтование, служили в охране первых лиц государства, служили в дружинах знати и армиях королей. У нас это не считалось зазорным, но были определенные правила, которые не нарушались. Нельзя было сражаться с таким же кентийцем, если он находился с другой стороны – пусть войн не было, но стычки между дворянами происходили довольно часто. Нельзя было открывать секретные техники обучения, такие как ускорение, вьюга смерти и многие другие, но даже того простого, чему учили кентийцы, хватало за глаза. Правда, стоили такие учителя очень дорого. Да и все услуги кентийцев стоили очень и очень дорого.

Проехав в первый ряд всадников, столпившихся у крыльца и увидев меня, Верт улыбнулся и, спешившись, припал на одно колено.

– Приветствую тебя, принц, – громко сказал он на общем языке. И добавил на кентийском: – Прости, я не знал, что это ты, я вообще не знал, что тут будет кентиец. – И он нагнул голову, отдавая себя в мои руки.

Я подошел и положил руку ему на голову: это означало, что я не считаю его в чем-то виновным, вот если бы я промолчал, тогда все было бы наоборот.

– Встань, Верт, – сказал я на кентийском, – забирай этих молокососов и по дороге объясни, что бил я их только чтобы не убивать. Каждой матери жалко своего ребенка, родители ведь не виноваты, что порой дети растут дураками.

Верт встал и снова поклонился.

– Спасибо, принц, легкой тебе дороги.

Затем он вскочил на коня и повернул к выходу из усадьбы двора, я тоже повернулся и вошел в помещение. Через дверь было слышно, как стучали копыта лошадей, удаляясь.

Постояв еще немного, я отправился к себе в комнату, по дороге столкнувшись с Унгой. Ну, тут все понятно – шпионила, самим выйти и послушать неудобно, да и в первую очередь не по статусу им подслушивать, а вот простолюдинке можно. Сейчас побежит докладывать… Плохо, конечно, что Верт меня принцем назвал, однако, как говорится, слово не воробей. Надо выезжать: все готово, с повозкой хорошо тем, что не надо по десять раз разгружать и перегружать один и тот же груз.

Во время завтрака я намеренно сел отдельно от баронессы и ее хозяйки и даже не смотрел в их сторону. Обида и бешенство клокотали в моей крови. Ведь с первой минуты нашего знакомства она постоянно пыталась унизить меня, а я, как идиот, молча сносил придирки и насмешки, стараясь быть выше этого, но вчера ее слова были верхом оскорбления и презрения. Будь на ее месте мужчина, я бы не задумываясь убил его, несмотря ни на что. Хватит нянчиться с этой самовлюбленной, вечно недовольной малолеткой! Я дал слово ее доставить к герцогу, и я ее доставлю, даже если это будет мне стоить жизни, но не более того. Хватит пытаться расположить ее к себе, а также пытаться удивить, и – да что там греха таить, нужно забыть о желании влюбить ее в себя!

Поэтому вперед и только вперед, максимально увеличив скорость передвижения! Следующим на нашем пути будет город Биорн. Нанимаем или покупаем карету, если получится, с десяток охранников, и ни дня задержки.

После вчерашних и сегодняшних событий все были немного не в себе, и поэтому сборы прошли быстро и молча. Все, исключая принцессу, поглядывали на меня с любопытством, ведь помимо того, что они составляют свиту принцессе, теперь, оказывается, служат еще и принцу – получается, куда ни плюнь, тут же попадешь в отпрыска королевских кровей.

Часа через два после того, как мы покинули постоялый двор, сзади показались клубы пыли: кто-то, наверное, уж очень спешил, и, судя по размерам пылевого облака, не в единственном числе. Спустя некоторое время можно было различить десятка два всадников, погоняющих коней, и что-то мне подсказывало, что это по нашу душу. На расстоянии ста метров всадники с галопа перешли на рысь и стали охватывать наш караван с боков. Я оказался, к сожалению, прав: это был один из вчерашних молодчиков, а вот под его командой был какой-то сброд, и отдаленно не напоминающий дружинников – все одеты в какие-то лохмотья, с разномастным оружием.

– Рубите их всех! – заорал молодчик. – Никто не должен уйти живым!