Алексей Герасимов - Царь-дедушка (СИ)

Влажная передняя часть ночнушки прижалась к ноге и моментом напомнила о последствиях давешнего "барствования на троне". Мндя, аскетичнее быть надо, обойдемся без вызова брадобрея и прочих припарок на свежебритую царскую морду.

Едва я стер полотенцем с физиономии остатки пены, примчался кастелян-распорядитель. Судя по некоторому беспорядку в прическе и одежде Папака из Артавы, его самого только-только растолкали.

— Ты-то чего в такую несусветную рань, князь, поднялся?, — ответил я на его заверения во всемерном почтении и желании вот прямо тут, и прямо сейчас, расшибиться за-ради меня в лепешку. — Ладно, меня этот шкода на ноги поднял…

Я кивнул в сторону кота, устроившего охоту на золоченые шнурки, идущие по краю голенища и свисающие до середины икр застывшего в позе "чего изволите-с" кастеляна.

— Но ведь… Раз поднялись ваше величество, то и царским слугам дремать не резон. — нашелся этот прожженный придворный администратор. — Я тотчас же прибыл получить ваши распоряжения на сегодняшний день.

— А кабы я спал по два-три часа в день, а остальное так, дневной дремой по пять минут наверстывал, ты бы как жить-то стал?

— Очень плохо, государь. — с несчастным видом вздохнул Папак.

— Ладно, я покуда таких издевательств над своим организмом учинять не планирую, так что иди, дорогой, досыпай свое. — я махнул рукой, отпуская кастеляна. — Слуги из дежурной смены ведь на местах?

— Разумеется!, — кажется мой вопрос его покоробил.

— Ну так значит и тебе каждый раз подскакивать на каждый мой пук ни к чему. — резюмировал я. — Будет что-то срочное, так позову сам. А эти вот заискивания прекращай давай. Отвык я в монастыре от такого, очень нехорошо воспринимаю.

Кажется мне удалось устроить бедолаге разрыв шаблона вдребезги и напополам. У нас, конечно, не Парсуда с ее возведенным в закон благоговейным раболепствованием низшего перед высшим, но само устройство государства заимствовано-то именно от южных соседей. С поправками на вольнолюбивый народ и тому подобное, но все же, все же…

Надо в ближайшее время крутость норова проявить, а не то решат, что царь у них — тряпка. И так более или менее ( скорее — менее ) надежных союзников небогато, а тут и последних мигом потеряю. Вместе с троном и, скорее всего, головой.

Я тяжело вздохнул от этой своей мысли. Так хотелось побыть приличным монархом, пользу какую-то принести подданным, голод и нищету в стране извести, например, ну или хоть в целом экономику поднять, а тут первоочередная задача вырисовывается: сядь да придумай кого казнить, и, главное, за что. Так, чтоб ненавязчиво намекнуть окружающим, что вот этого делать не стоит в первую очередь.

— Ну чего, кот?, — обратился я к вылезающему из-за указанного мне Румилем гобелена Князю Мышкину. — Давай что ли завтракать?

Царских котов в Ежином гнезде, как выяснилось, кормят тоже по-царски. Ну и самих монархов ничего так — дежурная смена расстаралась. Пришлось их даже пожурить: нечего, мол, мне аппетит перебивать, хватит и легкой закуски, чтобы их пожилой монарх просто заморил червячка и не протянул ноги до официального завтрака.

Попутно вспомнил, что хотел пригласить на утреннюю трапезу с наследниками обеих царевен, чиркнул им записку. Поглядел как Мышкин, с трясущимся от жадности хвостом, трескает разные вкусности и попросил передать на кухню нижайшую просьбу не портить мне зверя, потому как на такой диете тот мышеловом не станет — рыбки там, мяска, потрохов всяких ему заказал. Не откажут, чай, старику в такой малости. В его-то собственном дворце…

После трапезы сгонял в царскую часовню, типа помолиться, помедитировать и все такое — надо же образ государя-инока поддерживать, — а на обратной дороге заглянул в дворцовую библиотеку на предмет разжиться чем-то на почитать.

К моему удивлению библиотекарем оказался не почтенный старец, а вполне себе молодой, лет так двенадцати, парень, ничем канцелярскую крысу не напоминающий: высокий, атлетически сложенный, и ни с какого боку не аристократ, если судить по "бородатому праву", а вовсе даже из сословия ремесленников. Ну то-есть гладко выбритый и с короткой стрижкой "под ежика".

— Внезапно. — прокомментировал я, когда парень, а был он, несмотря на ранний час уже на службе, поднялся из-за столика библиотекаря и вежливо меня поприветствовал. — Неожиданно. Я бы даже сказал — свежо. И как же это столь молодой человек оказался хранителем дворцовой библиотеки?

Бахмет — молодой человек представился когда здоровался, — чуть улыбнулся. Так, кончиками губ, едва заметно.

— Я был лучшим учеником философа и наставника царевичей, Щумы Золотой Язык, ваше величество. — он с достоинством ( опять!Да сколько можно?!! ) поклонился. — Когда прошлый библиотекарь преставился, он рекомендовал на это место меня.

Так, надо будет выяснить, каком-такому пацифизму учит Асира и Утмира этот Длинный Язык, если после его уроков такие бугаи предпочитают целыми днями пыльными бумажками шелестеть, вместо того, чтобы девок портить. А после дознания на языке-то и удавить!

Ха! А я-то еще расстраивался, что надо придумать повод для казней!

— Я тоже льщу себе надеждой когда-то вступить в философское сословие, а здесь — парень обвел помещение широким жестом, — просто неиссякаемый источник знаний, какого ни в одном публичном скриптории не найдешь. Столько редких трактатов, так много почти неизвестных трудов… Мой отец, а он глава гильдии переписчиков, государь, так что мало найдется в Ашшории людей лучше него разбирающегося в книгах, так вот — многие из них он почитал давно утраченными.

— Поди ты!

Ну теперь понятно, откуда деньги на обучение у такого философа взялись. Глава столичной гильдии это вам не хухры-мухры. Этот может дать сыну самое лучшее образование из возможного, а не ограничиться обучением счету и письму в классе философа-ученика, как большинство, или даже литературе, истории и математике у философа-подмастерья, как довольно многие. Финансов хватит.

— А чего же он их не скопировал тогда?, — спросил я.

— У него сюда доступа нет, а блаженной памяти царь Каген не слишком увлекался чтением. — вздохнул Бахмет.

— Понимаю. — кивнул я. — Это у нас семейное. Значит, говоришь, утраченные труды в моем дворце мыши едят?

— Я, по мере сил, стараюсь переписывать наиболее изношенные свитки, государь. — ответил библиотекарь. — Князь Папак в должном количестве снабжает меня бумагой, но на пергамент тратится неохотно, увы.

— Экономит? Молодец. Будущее все равно не за выделанными шкурами. — одобрил я рачительность кастеляна. — А книги эти, они содержат ценные знания и лежат тут мертвым грузом, выходит?

— Не совсем мертвым, иногда кто-то из придворных берет свиток-другой для чтения…