Алексей Герасимов - Царь-дедушка (СИ)

— Да наместничество это, будь оно неладно! Сними ты с моих плеч эту ношу, государь, покуда совсем я не пропал!

— Так…, — попытался собраться с мыслями я. — Не части. Садись, и излагай по порядку.

История преподобного Валараша оказалась довольно необычной и, в принципе, совершенно не характерной.

Немногим более года назад святой отец подвизался на должности настоятеля монастыря строгого устава, то есть места, где собираются истинные подвижники веры и гнобят себя постами и медитациями на совершенно добровольной основе. Так и доживал бы он свой век схимником, кабы до того как перебраться в монастырь не снискал славу выдающегося богослова.

И вот, во время очередного раунда грызни примаса с Конклавом Благих, Йожадату своей архипастырской волею вытащил Валараша из монастыря, назначив того настоятелем храма морского бога Висны. Все это, естественно, под свой привычный речитатив об упадке веры с моралью и грядущем конце времен. Верно, ожидал поддержки и благодарности от своего протеже…

Как же он просчитался!

Вытащенный на свет монастырский затворник, ожидаемо, начал публично клеймить пороки, однако доставалось от него не только и не столько мирянам ( у которых он, кстати, пользовался бешеной популярностью ), сколько собратьям по жреческому сословию.

С одной стороны примас на это-то и рассчитывал, а с другой Валараш принципиально не различал противников и сторонников Йожадату, обличая всех, кто под руку попадется. Не сказать чтобы он был фанатиком, вовсе нет, но к священству и обетам относился очень, ну очень серьезно. Мирянам же, напротив, склонен был мелкие прегрешения прощать ( но только мелкие! ), как созданиям духовно недоразвитым и нуждающимся в пастырском участии.

Стоит ли упоминать, что уже через месяц новоявленный настоятель насмерть рассорился с большей частью столичного клира? Думаю, неуживчивого попа тихонько бы шлепнули, но тут случился скандал с проворовавшимся наместником Ежиного удела — тот настолько потерял берега, что даже пребывающий в черной меланхолии после гибели сына Каген рассвирепел.

Надо же было такому приключиться, что Йожадату оказался как раз подле государя, задавшего горестный, но тем не менее риторический вопрос: "Где, ну где мне взять чиновников, которые не будут воровать?"

И брякнул в ответ: "Ну разве что Валараша наместником назначить".

А Лисапетову братцу идея возьми, да понравься. Мнение самого преподобного, конечно, спрашивать никто не стал.

— Не могу я больше, ваше величество. — жаловался мне жрец-наместник. — Усовестить всех воров и лентяев я не в состоянии, а казни предать — сердце не дозволяет.

— Ну, скажешь тоже, казни… Если каждого кто ворует сразу казнить, этак совсем без подручных остаться можно. Просто надобно держать в узде, дабы не наглели.

— Да я и старался, но… Сил уже не осталось! Дозволь в монастырь возвратиться, а?

Ну пипец как замечательно придумал. Это же мне не просто отказаться от единственного принципиально не ворующего наместника надо — переживем такую потерю. Но ведь слухи пойдут, что первым делом как уселся на трон, так тут же выпнул святого старца с хлебной должности на мороз.

Перспективка офигенная! Можно подумать у меня без того недоброжелателей мало.

Да, они себя еще никак не проявили, но и я, вообще-то, еще даже суток не процарствовал.

А если кто причитания и всхлипывания Валараша сквозь закрытую дверь слышал, приплетут, небось, что царь его еще и бил, когда с местничества сгонял.

— Вот что, яхонтовый мой…, — я тяжело вздохнул. — Неволить я тебя, конечно же, не стану, и отставку, коли так уж ты ее жаждешь, дам. Только давай не сегодня, а?

— Я, государь, не совсем улавливаю…

— Ну сам посуди. — прервал я священночиновника. — Я на престоле всего-то второй день, в Аарте двадцать лет не был. Кого мне на твое место поставить? Первого встречного прикажешь? Тут ведь покумекать надобно, обмозговать все. Давай-ка, помучайся покуда на должности еще немножечко, а я поищу подходящего человека.

— Но ведь затем ты дозволишь мне удалиться в монастырь, государь?, — с надеждой в голосе вопросил Валараш.

— Нет. — я усмехнулся. — Но прикажу основать новый. Не особо строгого устава, зато на закских землях.

— Ваше величество, но ведь степняки его мигом разорят. — укоризненно произнес мой собеседник.

— А я с тобой не только монахов пошлю, но и солдат. А еще — поселенцев. Будете с братией их окормлять, ну и аборигенам свет истинной веры нести… если из них кто уцелеет. Тут, правда, дело такое… В общем, придется тебе процессом заселения Большой Степи поруководить, мне кажется.

— Но государь!, — возмутился Валараш. — Не оттого ли я попросил освободить меня от должности, что мирская власть мне противна?

— У тебя есть опыт управления монастырем, у тебя есть опыт управления провинцией, и ты, я знаю, заботишься о ближних своих. — да, знаю. Зулик во время путешествия мне краткие характеристики на всех высших чиновников и крупных землевладельцев выдавал. — Кого я лучше найду для такого дела? Так что не капризничай, это ненадолго. Годик, много если два. А как все устроишь и организуешь, так можешь хоть обет затворничества давать. Касаемо же нынешних твоих подчиненных, ты же, наверняка, знаешь за кем какие водятся прегрешения. Составь списочек, на досуге поглядим с тобой, да решим, кому какая епитимья положена.

— Они, увы мне, не священники. — вздохнул преподобный.

— Зато царь у них — монах. — отрезал я.

В дверь кабинета постучали, а затем, не дожидаясь моего августейшего дозволения, на пороге появился Тумил.

— Ваше величество, князь Зулик Тимарианский прибыл, и с ним еще один князь, только я его не знаю. Не владетельный. — доложился он.

— Пусть заходят. — вздохнул я, и повернулся к Валарашу. — Ну все, преподобный, иди с Солнцем. Я, может, тоже не шибко счастлив из-за того, что вынужден был обитель покинуть, но ношу свою несу, и тебе, значит, жаловаться грех.

Все же успокаивать истерящих жрецов — это не совсем то занятие, о котором я с детства мечтал.

Повторять намек Валараш меня не заставил, хотя счастьем его лицо что-то тоже не лучилось: встал, поклонился, да и ушел. На пороге раскланялся с входящими в кабинет князьями.

— В отставку просился. — ответил я на невысказанный вопрос Зулика.

— Ваше величество изволили ему ее дать?, — уточнил мой Главный министр.

— Нет. Сошлись на том, что он потом возглавит колонизацию степи.

— Он?, — изумился князь Тимариани. — Не спорю, преподобный Валараш неплохо показал себя в роли наместника, но против заков нужно посылать воина… как мне кажется. Грамотного полководца, имеющего опыт войны с кочевниками.