Владимир Поселягин - Шатун

Старший посмотрел на брата, и тот, развернув коня, умчался к стоянке, а мы неспешно поехали за ним. Парень искоса рассматривал меня, причём было видно, что я его заинтересовал больше, чем трофеи, хотя там и одежду видать, и приклады ружей. Подумав, я спросил:

– Про меня уже говорят?

– Да, клан апачей Серого Ворона ищет Северного Леопарда. Просит всех, кто узнает о нём, сообщить. Обещают десять лучших лошадей и десять новых ружей с порохом и пулями.

Что это за клан, мне было известно, как раз оттуда меня и попросили уйти. Ага, значит, закладка со Стужей сработала, и шаман с вождём теперь, пытаясь успокоить недовольных воинов, которые быстро поняли всю прелесть подаренных мной амулетов, ищут меня. Хрен им, я лучше с другим кланом работать буду. Шаман у них дикий и вождь ручной, ещё пакость какую придумают, лучше буду иметь дела с новыми людьми. Постараюсь подобрать надёжных, тех, кто согласится учиться новому, военной науке тоже. И, покачиваясь в седле, я поинтересовался:

– И что клан Серого Ворона? Сильно их вождь ищет меня?

– Сильно. У них теперь новый вождь и новый шаман.

– О как?! – удивился я и пробормотал на русском:

– Неожиданно. Видимо, закладка сработала сильнее, чем я думал.

Парень меня не понял, и до самых вигвамов мы ехали молча. Тут нас уже встречал местный вождь, шамана не было, и, видимо, не было совсем, слишком небольшой клан, народу, как я и определил, было около пятидесяти. Девчонка нужная тоже была здесь, нос свой любопытный казала. Подмигнув ей, я слегка склонил голову и, представившись вождю, поздоровался с кланом, сообщив, что я хотел бы приобрести себе женщину. Не говоря какую, пусть сначала подарки распробуют. Меня пригласили в вигвам вождя, причём со всем уважением. Тут мои сумки покинули дроиды и заработали, то есть местным ухаживать за лошадьми не потребовалось, дроиды сами повели их на небольшой луг рядом, а один мелкий дроид шествовал рядом со мной. Это был боевик, второй с табуном остался.

– Что это? – спросил вождь, большими глазами изучая дроида.

– Это мой воин. Он способен в одиночку огромную армию бледнолицых уничтожить. Подчиняются они только мне и сейчас охраняют. Они всегда меня охраняют. Остальные железные дроиды – мои слуги. Они ухаживают за лагерем и лошадьми.

– Ты великий шаман, – не сводя взгляда с боевика, поклонился вождь.

Какую ошибку я совершил, понял уже в вигваме вождя. Поначалу мне привели пару девушек, мол, это точно нужно. Но я велел привести девочек, и указал на нужную. Поняв, что мне нужна не какая-нибудь, а определённая, вождь в категоричной форме сообщил, что готов передать мне её за один из боевиков, на что не согласен был уже я. Подари обезьяне гранату. Что потом случится, даже я предсказать не пытаюсь. Поэтому я стоял на своём: или подарки в виде лошадей и ружей, или ничего. Час рядили и спорили, при этом успели пообедать, время час дня был, но к взаимному согласию так и не пришли, видимо, вождь так настроился на моих боевиков, что ни о чём и слышать не хотел. При этом мать девочки – отец сгинул в одном из походов – была согласная: то, что я предлагал, сразу делало семью обеспеченной, а у неё ещё два сына было и мать-старуха. Даже сама девчонка была только за, понимая, как может этим своей семье помочь. А вождь ни в какую.

В общем, я устал и стал прощаться. Нет так нет, одарённых тут хватало, ещё найду. Тот начал смекать, что вообще ничего не получит, и пошёл на попятную, но я уже пошёл на принцип, взбесил он меня, столько времени потерял. Мол, уже и я не хочу у них в племени женщину брать, у других приобрету. Теперь он меня уговаривал, а я стоял на своём.

Вот так ничем и закончилось моё посещение этого племени, иногда я такой упрямый, как бычок, хрен сдвинешь. Забрав лошадей с грузом, я не спеша поехал по старому маршруту, к англичанам и форту французов. Недалеко уехал, километрах в пяти меня нагнали. Думал, до драки дойдёт, но нет. Мать с девочкой в сопровождении трёх воинов, старшему за сорок. Он тоже присутствовал в вигваме. У меня спросили, не передумал ли я брать девочку? Они готовы даже подвинуться в цене. Ага, понятно, вождь переговоры провалил, так общественность решила взять это дело в свои руки. Посмотрев на них, я подумал и кивнул, меня пока сделка интересовала. Только попросил сначала поговорить с девочкой наедине.

Я спрыгнул с седла, та покинула своё место, она за матерью сидела, держась за неё, и мы с ней отошли в сторону.

– Прежде чем я возьму тебя, тебе самой придётся принять решение. Ты не будешь моей слугой или чем-то подобным. Я беру тебя в свои ученицы, и буду учить всему, что знаю. Многому. Я стану для тебя и отцом и матерью одновременно, ближе, чем твои родичи. Учти это, мы будем связаны вместе навсегда. Даже когда ты выучишься и будешь жить отдельно, я всё равно останусь для тебя учителем. Ты согласна на это?

– Да, – уверенно кивнула девочка, и аура её показывала, что та уже вся моя. Стать ученицей Великого Шамана, как меня называли, она была только за.

– Ты не пожалеешь, – пообещал я, и мы направились обратно.

Я отдал всех лошадей, которых взял утром, вместе с тем, что на них было, потом сами поделят, мать попрощалась с дочерью, передала ей узелочек, и на этом всё. Девочка села на соседнего коня, тоже офицерского и тоже с седлом, и мы направились дальше, а её сородичи – обратно к своей стоянке.

Пока мы ехали, я старался расспрашивать её о жизни. Звали девочку Листик, имя мне понравилось. А жизнь у неё не особо замысловата была. Стараясь двигаться близко, она поинтересовалась моими планами и, узнав, что я хочу перебить огромное количество бледнолицых, только захлопала в ладоши от радости. Её отца убили бледнолицые, из-за коня, так что нежных чувств она к ним не питала. Даже в охотку бы поучаствовала в бойне. Также Листик пыталась расспрашивать, кто я такой, поначалу стесняясь, а потом разошлась. Тут-то и сказалась бедность языка. Пришлось останавливаться на полчаса, это где-то в шесть вечера было, и обучить её русскому, полному комплекту. Когда девочка пришла в себя, мы продолжили путь и, когда язык распаковался, дальше уже общались спокойно и уверенно. Акцент у неё чувствовался, мягкий, но к вечеру совсем исчез, и всё благодаря той богатой языковой практике, полученной ею, пока мы ехали. В общем, я стал описывать ей свои приключения с начала и успел рассказать где-то до середины. Однако, что стало с индейцами в будущем, когда я родился, ей сообщил. Расстроилась и разозлилась. Может, лицами некоторые индейцы и невозмутимы, Листик старалась быть такой же, но ауры бушевали эмоциями. Чтобы успокоить девочку, я обрисовал, что собираюсь сделать, и та только порадовалась, полностью меня поддерживая. Отлично, я нашёл единоверца.