Анатолий Логинов - Война

– Что… – только и успел сказать Том.

Внутри строения громыхнуло. Из дверного проема выбило клубы пыли и куски земли вместе с какими-то обломками. Том бросился вперед, шагнул в хижину. Посреди нее виднелось смешное маленькое укрытие, похожее на слепленный из высохшей грязи низенький улей. Одну из стенок разворотило взрывом, и, посмотрев в пролом, Том разглядел в мешанине обломков, обрывков одежды и осколков посуды несколько телец, буквально плававших в глубоких лужах крови. Тельца, крошечные и беззащитные. Никто из них не шевелился. Том невольно отшатнулся.

– Том? Что там? Вы в норме? – спросил появившийся за его спиной Сэм.

– Нормально, капитан, – как можно более спокойно («старого солдата трудно вывести из себя») ответил Том. – Здесь, похоже, укрывалась женщина с детьми. Один грудной…

– О, черт побери, – выругался Сэм.

Том повернулся, и они несколько мгновений смотрели в глаза друг другу.

– Пойдем-ка к мистеру Форбсу, – попросил приказным, не признающим возражений тоном, Томпсон.

Сэм молча кивнул в ответ. Они развернулись и вышли из хижины, тут же столкнувшись с еще одним вьетнамским солдатом. Тот стоял с ошарашенным видом, разглядывая непонятно как возникших из пустой, по его мнению, хижины, американцев и даже не замечая держащих его на мушке десантников. Впрочем, увидев, что начальство появилось на виду целым и невредимым, парашютисты опустили винтовки. Вьетнамец же, подождав, пока Том и Сэм отойдут на несколько шагов, криво усмехнувшись, поднес факел к крыше хижины, которая занялась веселым ярким, почти неразличимым в солнечном свете пламенем.

– Капитан! – окликнул Томпсон Форбса. Лицо его было подозрительно спокойно, а голос, несмотря на то что он не кричал, перекрывал окружающие шумы. – Капитан…

– Да, сэр, – ответил Форбс, отходя от что-то продолжающего объяснять уже почти не слушающим его женщинам Макса.

– Они сжигают хижины…

– Да, сэр. Это делается по моему приказанию. Мы сжигаем все строения, в которых есть бункеры. Они классифицируются как сооружения, имеющие военный характер.

Том презрительно посмотрел на офицера.

– Бункерами вы называете эти жалкие укрытия, слепленные из глины? Оригинально… Но вы сжигаете и их одежду, их продовольствие, их рис. Как же они будут жить?

Форбс нахмурился.

– Их должны переселить в другое место, сэр. Всех жителей деревни. Приказ генерала…

– Понятно. Продолжайте, – процедил сквозь зубы Том и дал знак охране двигаться за ним.

– Пойдем, досмотрим все до конца со стороны, – пояснил он Сэму, едва они отошли подальше от Форбса.

Двигаясь неторопливо, в постоянной готовности к обстрелу, вышли к месту высадки. И уже оттуда молча смотрели, как гонят женщин, детей и стариков куда-то в сторону джунглей, подальше от поселка, как разгораются хижины. Как несколько солдат, поймав где-то еще одного местного, по виду обычного крестьянина, бьют и допрашивают его на фоне горящих строений. Как после десяти минут «экстренного полевого потрошения» один из солдат по знаку вьетнамского офицера стреляет ему в затылок.

Наконец экзекуция закончилась, и к ним подтянулась большая часть вьетнамцев вместе с советником и переводчиком.

– Ну и как насчет партизан, Боб? – спокойно, словно ничего не произошло, спросил Томпсон.

– Один скрылся, двое убиты, сэр, – доложил Форбс.

– А оружие?

– О, они обычно выбрасывают его и маскируются под крестьян, сэр, – капитан криво усмехнулся. – У них специальная инструкция на этот счет. Затем они надевают соломенную шляпу, берут мотыгу и сразу же превращаются в крестьян. Такова война, которую мы здесь ведем, – он еще раз усмехнулся. – Впрочем, мы захватили армейский карабин…

– Понятно, – усмехнулся в ответ Томпсон и посмотрел на небо. – Вот и наши летуны…

Вертолетчики, словно гордясь выучкой, приземлились практически на те же места, что и при высадке.

– Прошу вас, сэр, – улыбнулся, выглядывая из кабины, Килгор, при этом усиленно вдыхая воздух, так что ноздри шевелились, словно пятачок у свиньи.

– Что-то почуяли, капитан? – спросил Сэм.

– Нет, капитан. Просто люблю это запах. Хотя с запахом напалма ему, конечно, не сравниться. Вот летали мы недавно на одно задание… А там, представляете, местные летуны накрыли напалмом целую роту Вьет-Миня. Бомбили несколько часов. Прилетаем туда с утра… А там чисто выжженный участок и… ничего. Только запах напалма. Я еще подумал, что это – запах победы. Так что очень люблю запах напалма по утрам, – засмеялся вертолетчик.

– Когда-нибудь эта война закончится, – заметил, забираясь в кабину, Том.

– Так точно, сэр! – воскликнул капитан. – Все сели? Взлетаем…

И вертолет подскочил вверх в ярко-синие небо, которое не портили даже чуть заметные полупрозрачные клубы дыма, поднимающиеся вверх от горящих хижин.

Том смотрел в лицо сидящего напротив десантника невидящим взглядом и думал, что всё только начинается…

Конец первой книги

C’est la vie, се ля ви ( фр .) – такова жизнь.

Талак – право мужчины на развод в исламе. Здесь – ироничн.

С. Малинин вспоминал: «В Баграмских дуканах в то время пользовался спросом афганский самогон под названием “шароп”. Гнали его духи вроде бы из винограда, типа как грузинскую чачу…»

Ю. Дружков, песня «Леха».

Пискунов ошибался – ружья были у всех героев песни, что хорошо видно при просмотре ролика на Youtube. Песня называется «Pass the Biscuits, Mirandy».

Для тех, кто не помнит этой шутки – вопрос «Кто виноват?».

Шутливое название синдрома «удушения большой зеленой жабой», т. е. жадности.

WASP – («белый англо-саксонский протестант») – термин, обозначавший привилегированное происхождение и положение. Синоним понятия «стопроцентный американец».

Jerry (джерри) – немец, сокращенное от англ. German.

Cержант-инструктор.

Прыгай!

«Sixteen tons», (перевод автора, по мотивам переводов А. Белана и М. Джумагазиева). Популярная в 50-е годы американская песня о судьбе шахтеров. Имеется в виду company store – в тридцатых и сороковых годах в Америке не платили шахтёрам деньгами, а выдавали ваучеры, на которые можно было купить товары в магазинах, принадлежащих самой корпорации. Таким образом, рабочие не могли копить наличность. В исполнении Теннесси Эрни Форда эта песня получила бешеную популярность. Его фирменным ходом было начинать ее с отбивания ритма щёлканьем пальцев. Потом Эрни начинал петь.