Татьяна Абалова - На углу Пскопской и Йеллопуху

— Какой мешок?

— С Надеждой. Они ее в мешок засунули, чтобы удобнее везти было. Их Магическая академия, ох, как далеко от Заставы. Намучились, бедняги. Если Исида докажет, что они действуют незаконно, придется им этот мешок назад тащить.

Когда Макар с пошатывающимся котом наконец явились, то в портальном коридоре кроме гнома, Исиды и мешка у их ног, никого не застали. На стене медленно таяла тень резной двери. В воздухе пахло розами и летали бабочки.

— Оставили-таки! — крякнул от досады Бай-юрн, хлопнув лапами по бокам.

— А ты уже налакался, как я погляжу? — гном наклонился над мешком, пытаясь развязать тугой узел. — Тебе ведь придется девицу успокаивать.

— Для начала мы ее мыслеграмму посмотрим, — Исида стояла, сложив руки на груди. Она была явно расстроена неудачными переговорами. — Мало ли кого нам подкинули.

Заметив Макара, Гугл махнул ему рукой.

— Иди-ка сюда, голубок. Ты у нас теперь спец по развязыванию узлов. Давай.

Макар дал.

В мешке сидела заплаканная девушка. Смятое платье, босые ноги, свалявшиеся неопределенного цвета волосы, чумазое лицо.

— Ну, здравствуй, Надюша, — Бай-юрн поприветствовал попаданку сладким голосом.

Надюша икнула. Медленно поднялась. Рассеянно посмотрела на кота, потом перевела взгляд на гнома и потеряла сознание.

Макар едва успел ее подхватить.

— Несите ее в смотровую, — бросила через плечо Исида и пошла к лестнице, ведущей на Предел. Ее совсем не удивило, с чего бы попаданке, не впервые видящей Йеллопухцев, падать в обморок. Макар заподозрил действие магии. Гном и кот двинулись следом за Исидой, не обращая внимания на Макара, пытающегося удержать сползающую по нему девушку.

— Ага. Значит, всю надежду возложили на меня, — вздохнул студент и перехватил новенькую поудобнее.

Как только Макар оставил Надежду в комнате, где не так давно вела трансляцию чайная ложечка, он был выпровожен котом за дверь. Оглянувшись, студент успел заметить, как Исида вытащила из резной шкатулки браслет и, дунув на него, водрузила вещицу, ставшую похожей на обруч, на голову девушки. В воздухе поплыло изображение замка, увитого зеленым плющом.

Больше Макару ничего не удалось разглядеть, так как перед его носом мягко закрылась дверь.

Оставшись в зале с шахматным полом в одиночестве, студент обвел взглядом двери, гадая, за какой из них находится его комната.

«Придется читать все надписи», — вздохнул Макар и по привычке взъерошил волосы. День оказался слишком длинным, хотелось лечь и забыться во сне. Измученным мозгам определенно требовался покой.

От прогулки по Пределу студента отвлек звук тяжелых шагов. Кто-то медленно спускался с верхнего этажа. У Макара засосало под ложечкой. Кого еще явит ему Застава?

Он ожидал увидеть какого угодно монстра, но не Крошку Пиу. Девочка-тростиночка шла по лестнице, почти не видя куда ступает, так как прижимала к животу огромную книгу. Фолиант все время сползал, и Дюймовочке приходилось останавливаться и подталкивать острой коленкой книгу наверх.

— Давай помогу, — Макар подбежал к Пиу, удивляясь, как та вообще могла передвигаться с такой тяжестью.

— Спасибо тебе, Макар-Капец, — выдохнула Пиу, потирая руки. — Гугл совсем забыл обо мне. Я понимаю, смотреть мыслеграмму новенькой куда интереснее, чем таскаться со мной.

— Ты зови меня, я всегда готов помочь. Делать мне все равно нечего.

— На Заставе всем занятие найдется, — успокоила Макара Крошка Пиу. Ее большие глаза как никогда были серьезны. — Здесь случайных жителей нет. Каждый несет какую-нибудь миссию. Порой неведомую нам самим. Придет и твой час, Капец — времени ловец.

Макар впервые держал крошкину книгу и ощущения ему не нравились. Стоило дотронуться до потемневшей от времени обложки (она выглядела как загрубевшая, потрескавшаяся кожа), как в душе поселилась тревога, ожидание чего-то страшного, непоправимого. Словно в руках находился не фолиант, а какое-то древнее существо, которому тоже было неприятно, что к нему прикасаются.

«Скоро я стану параноиком. Пора завязывать пугаться», — одернул себя Макар, но передал фолиант с рук на руки с нескрываемым облегчением. Ему даже показалось, что его ладони горят, как будто бы книга сильно нагрелась. Но Гугл, перехватывая книгу, даже не поморщился.

Пока Крошка Пиу проходила в комнату, Макар успел заметить на развернутой в воздухе полупрозрачной картинке мужчину в черной мантии и девушку, на которой почти не осталось одежды. Эти двое страстно целовались.

В этот раз дверь захлопнулась перед Макаром резко, словно дала ему пощечину.

В том, что эти двое любят друг друга, можно было не сомневаться. Глаза мужчины говорили о многом. Он обожал ту, что отдавалась его страсти.

Макар так и брел по дуге зала, забыв, что надо читать надписи на дверях, настолько его взволновало увиденное.

— Капец, куда потащился? Тебе налево!

Студент даже не понял, кто его окликнул, но послушно повернулся и пошел в противоположную сторону. Минуя лестницу, ведущую наверх, нашел свою дверь.

Не раздеваясь, рухнул на кровать, уткнувшись лицом в подушку. Люстра, вспыхнувшая всеми огнями, как только Макар вошел, медленно погасла, погрузив комнату в темноту. И лишь рогатый месяц с любопытством заглядывал в форточку, да какая-то пичуга в тиши выводила ночную серенаду. Мир за окном казался таким нормальным.

***

Макар лежал на кровати и смотрел, как солнечные лучи мечутся по стене. Свежий ветер поднимал занавески и доносил с улицы шум просыпающегося города. Среди гула автомобильного потока слышалось чириканье воробьев. Где-то недалеко били церковные колокола.

Макар вздохнул и повернулся на бок. Если бы не этот плетеный шкаф и кресло, которые вчера (или позавчера?) Застава сотворила на его глазах, он мог бы подумать, что находится дома, до того были знакомы несущиеся из окна звуки.

Неужели Застава старается, чтобы ему было не так тоскливо, чтобы в новой жизни остались хоть какие-то признаки старой? Ведь кровать именно такая, как Макару нравится: широкая, с жестким матрасом. А за окном…

За окном цвел их с мамой палисад. Вон, посаженные ею ирисы, на груше висят еще незрелые плоды, которые пожелтеют лишь к концу лета. Ветер играет в высокой траве, трогая ее невидимой лапой, в воздухе витают яркие ароматы лета.

Все так реально…

— Грушевич! Грушевич! — позвал Макар и не поверил своим глазам — его пес метнулся откуда-то со стороны калитки к окну, встал на задние лапы и весело залаял, приветствуя хозяина. Лохматый хвост ходил ходуном.

— Груше-е-евич! — Макар перевесился через подоконник, чтобы дотянуться до головы собаки, но уперся лбом в невидимую преграду. А Грушевич, гавкнув еще несколько раз, убежал.