Владимир Свержин - Крона огня

— Что же вас интересует сегодня? — чуть помедлив, спросил Дагоберт. — Почему вы искали этой встречи?

— Абарские мечи, — все так же прямо ответила Женя. — Их невозможно сковать в этом мире. Однако такое оружие существует и до недавнего времени активно применялось. Мы знаем, что абар клинками наделили хаммари. Но и те не ремесленники, и уж подавно не владеют секретами оружейного дела, ибо сами никогда не используют оружия. Значит, хаммари тоже получили этот дар от какой-то высшей силы. Вопрос — от какой? Это не известно никому из людей, но, может, об этом что-то знают драконы?

— Я не думал о таких вещах. — Дагоберт сокрушенно покачал головой. — Однако твои слова истинны. Я разузнаю. А теперь, — он улыбнулся, что делал не часто, — расскажи мне о Рифейских горах и клинках, что куют из железа, добываемого там.

Бастиан огляделся: молчаливые всадники хотя и не слишком мешали их с Брунгильдой непринужденной беседе, но чутко вслушивались в разговор, стараясь запомнить слова и уловить возможную крамолу. Да и долгие изучающие взгляды в их сторону устремлялись с завидной регулярностью, так что без внимания они с благородной дамой не оставались ни на миг.

— Месье Рейнар, быть может, вы подскажете мне какой-нибудь способ избавиться от столь навязчивого сопровождения?

— Ага, подхвати на руки прелестную Брунгильду и умчись с ней в ночь.

— Боюсь, что это мне не удастся, — с едва заметной иронией ответил менестрель . — Во-первых, я не Карел, подхватить на руки Брунгильду у меня вряд ли получится. Во-вторых, моя лошадка не увезет двойного груза. Нас поймают в два счета. И, в-третьих, ночь еще не скоро, а времени терять не стоит.

— Эх, ну что за менестрель такой пошел, что самую завалящую чужую жену без подсказки умыкнуть не может? Даже Солнце, поглядев на тебя, стало красным! Ладно, раз у некоторых творческих личностей тут наблюдается истончение кишечного тракта, не будем зарабатывать грыжу и пойдем длинным путем под названием «Добрая жительница Самары».

— Простите, я не совсем понял.

— То, что ты не совсем понял — это вполне нормально, главное, чтобы противник ничего не понял. В общем, так, помнится, ты у нас отменно метаешь ножи?

— Так и есть.

— И они, конечно же, с тобой?

— Четыре в рукавах и еще два за спиной.

— Прекрасно, больше чем достаточно. Нижним хлестом бросать умеешь?

— Умею, почему нет?

— Тогда вот что, тайное оружие Сорбонны, твоя первая задача — устроить на дороге небольшой шухер, так, чтобы у конвоя возникло желание резво сбегать в лес по грибы, по ягоды. Ты помчишься впереди них всех.

— Прошу извинить, но я все же не понял, зачем и при чем здесь жительница Самары?

— Не заморачивайся, потом докумекаешь.

— Как скажете. А шухер — это переполох?

— Переполох тоже неплохо, но лучше шухер.

Бастиан вздохнул, опечаленный неопределенностью ответа.

— Надеюсь, вы помните, я очень не люблю убивать людей?

— И это радует. Шо б это было, если б смертоубийство стало твоим хобби? В общем, действуй, если где сам не допетришь, я подскажу.

Бастиан вновь поглядел на сопровождающих. Последние минуты три, казалось, они утратили интерес к песнопевцу. Возможно, именно потому, что, стремясь остаться «наедине с Лисом», он завел бравурную песнь о деяниях героев, которым через несколько десятков лет еще лишь только предстояло сложить голову в Ронсевальском ущелье в неравной схватке с неисчислимыми полчищами сарацин. А может, с местной шайкой басков, что менее героично, но более вероятно. Выводя особо пафосную руладу, он в молитвенном жесте свел ладони перед собой, затем воздел одну руку к начинающему темнеть небу, призывая его в свидетели доблести реймсского епископа Турпина, сподвижника неистового Роланда, храбро, но кротко и без пролития крови сокрушавшего вражьи орды.

Но пока голос его, нежный, как прикосновение кормилицы к щеке ребенка, звонкий, словно птичий щебет на заре, возносился к небесам, пальцы левой руки нащупали отверстие в стальной пластине метательного ножа. Патетический жест — и они легко выдернули его из закрепленных на запястье ножен. Еще мгновение — незаметный кистевой хлест из-под локтя второй руки — и отточенная сталь, мелькнув аккурат перед носом одного из стражников, встряла в ствол придорожного дерева.

Стражник натянул удила, поднимая коня на дыбы, крича что-то на своем диком наречии. Впрочем, для системы «Мастерлинг» все наречия были равнозначны, и в ушах Бастиана звучало всполошенное: «Засада!» Подчиненные Мустафы начали быстро перестраиваться, двое ринулись к супруге казначея, остальные развернулись в сторону, откуда, по их предположению, вылетел нож.

— Он там! — закричал Ла Валетт. — Я видел его! — Менестрель ринулся в чащу, спеша покарать разбойника. Стражи были не столь резвы. Конечно, в других обстоятельствах они бы ни на пядь не отстали от песнопевца, но опыт подсказывал им, что вблизи может оказаться та самая засада, и потому они ждали, не донесется ли из лесу вопль или хотя бы сдавленный вскрик чересчур торопливого горе-вояки. Но оттуда, все дальше от дороги, слышалось:

— Лови его, лови!

Убедившись, что нападавшие поленились обустроить подобающую случаю западню, стражники все еще с опаской начали углубляться в лес. Домчав до оврага, Бастиан остановился и активизировал связь:

— Первый шаг сделан. Я выманил их с дороги. Что дальше?

— А дальше, мой юный друг, тебе следует натурально создать причину, чтобы мадам Брунгильда проявила к тебе христианское милосердие, как та самарянка.

— Самаритянка, — автоматически поправил Ла Валетт . — Речь шла не о Самаре, а о Самарии, это город такой в Святой Земле.

— А типа в Самаре волчицы злые живут? — возмутился Сергей . — Короче, начинай заниматься членовредительством, в хорошем смысле этого слова.

Менестрель с сомнением огляделся, спрыгнул с лошади и проговорил на канале связи:

— Но… должны же быть следы. Не знаю, как прочие, но Мустафа легко сообразит, что кроме меня здесь никого не было.

— Красавец, не отвлекайся, время идет. Ты слишком умный, пытаешься думать за всех сразу. Большинство людей себя вовсе не утруждают использованием содержимого черепной коробки. Делай свое дело и не облегчай жизнь врагу. Когда ты будешь валяться в мертвой позе, трагически залитый кровью, не тебе, а ему придется соображать, откуда взялись злые вороги, куда делись все следы и куда они, не попрощавшись, коварно испарились с места преступления. Усек?