Владимир Свержин - Крона огня

— Я сделал, что мог! — крикнул геристальский бастард, давая команду отступить за дистанцию полета стрелы. И хаммари, будто дожидаясь этого сигнала, ринулись на крепость.

— Требюше к бою! — послышалось в ответ со стены. — Заряжайте горшки с кипящей смолой!

Похоже, вид несущихся к крепостным стенам чудовищ настолько потряс обороняющихся, что испугаться попросту никто не успел. И услышав четкую, недвусмысленную команду, все с боевым задором ринулись исполнять приказ. Заскрипел тяжелый ворот, приводящий метательное орудие в боевую готовность. Послышалась команда, взметнулось бревно с подвешенной к нему огромной корзиной, заполненной глиняными горшками с только что закипевшей смолой. И те, будто рой ос, понеслись в сторону врага, сопровождаемые дождем обмотанных замасленной паклей огненных стрел.

— Заряжай! — вновь закричала Брунгильда. Между тем один из воспламененных горшков влетел аккурат в распахнутую пасть шарообразного чудовища, все ближе подкатывавшегося ко рву. Оно завертелось на месте, будто ища, куда бежать, ринулось вперед, сорвавшись с крутого склона, рухнуло в глубокую мутную жижу, покрывавшую дно.

— Попали! Попали! — не скрывая радости, заорали со стены. И впрямь попадание оказалось удачным. Торчавшая из заиленной воды спина чудовища не двигалась, смоляное угощение явно пошло хаммари не впрок.

Шарль из Люджа, будто потеряв интерес к происходящему, стоял неподвижно, разглядывая ликующих защитников родового гнезда, от души веселящихся на стенах. В этот миг он был готов более к удару в спину, нежели к предстоящей схватке. Однако никто из тех, кто стоял рядом, даже руку не положил на кинжал, чтобы напомнить юному бастарду о его воинском долге. Похоже, и сами бароны, и их отряды вовсе не разделяли желания Пипина Геристальского ворваться и покарать «мятежников». Стоя в относительной безопасности, все они с интересом разглядывали попытку хаммари прорваться в старый замок. Вот под широкими, как огромные сковороды, лапами одного из них провалилась замаскированная слоем дерна плетенка, и чудище вдруг осело задней частью в глубоченную яму. Эта неудача вызвала громкий смех по обе стороны крепостных стен. И впрямь забавно было смотреть, как огромная каменная тварь пытается вырваться из западни и нелепо перебирает в воздухе передними лапами, ища в воздухе опору.

В застывшую на месте крупную мишень тут же прицельно выпалили четыре баллисты, три увесистых заточенных бревна, окованные железом, попали точно в цель. Страшилище дрогнуло и, хотя бревна не смогли пробить его панцирь, замерло, оглушенное мощным ударом. В этот миг последнее «оставшееся на ходу» чудовище, с огромной пастью на длинной шее, заметив оплошавшего «соседа», ринулось к нему и с утробным хрюканьем откусило торчащую из ямы голову. Со стены замка послышались веселые поощрительные возгласы и смех.

— Что себе вытворяют эти безмозглые твари? — недовольно морщась от увиденного, себе под нос пробормотал Шарль из Люджа.

Оставшийся в живых хаммари, должно быть, окончательно потеряв охоту лезть на штурм, расположился в непосредственной близости от стен и с хрустом уминал оплошавшего собрата, как, несомненно, сделал бы и в своем родном мире.

— Хороша подмога! — саркастически хмыкнул геристальский бастард и повернулся к хохочущим за его спиной баронам. — Кто-нибудь знает, как остановить эту тварь?

Он хотел еще что-то сказать, гневно оборвать этот нелепый идиотский смех, но слова застряли у него в горле. Вместо этого он вытянул вперед руку, указывая в сторону леса.

— Идиоты! Всем развернуться! Нас атакуют!

Притаившиеся в лесу всадники баронских отрядов с интересом наблюдали происходящее у стен Форантайна. Пожалуй, им не слишком хотелось смертной схватки с вчерашними приятелями, с которыми в былые дни не раз приходилось выступать плечом к плечу и против бургундов, и против алеманов, бить саксов и вот недавно абаров. Да и за пиршественными столами прежде они сиживали немало, и охотились вместе, загоняя дикого вепря или сражая в честном поединке могучего лесного рогоносца… Теперь же, по велению господина, вернее, госпожи, им следовало рубить, не щадя никого. В этакой ситуации — непростое дело!

Лишь только когда на смену отступившим от стен франкским баронам в схватку ринулись хаммари, сторонники Брунгильды решились, наконец, атаковать. Ведь теперь всякому было ясно, что под обличием друзей, соседей, а то и родичей прячутся злые демоны, коварством захватившие тела несчастных грешников. А следовательно, чем скорее будет разрушен сосуд праха и скверны, именуемый телом, тем лучше это для спасения души каждого из этих несчастных.

И потому, стоило небольшому войску Шарля де Люджа увлечься созерцанием нелепого штурма, притаившаяся в лесу кавалерия с боевыми кличами ринулась в схватку, горя желанием помочь старым приятелям избавиться от злого морока, похитившего их сознание. Окрик юного военачальника вернул осаждающих к реальности, но отнюдь не вселил в них боевой дух. Едва заметив нападающих, бароны хлестнули коней, бросаясь врассыпную и оставляя без помощи замешкавшуюся пехоту.

Еще миг, и наметившаяся было стычка переросла бы в беспорядочную сечу, где потерявшие командование, а вместе с ним и разум пешие воины силились бы уберечься от ударов, бросая оружие, и спастись бегством, тщетно пытаясь обогнать боевого коня.

Геристальский бастард успел оценить ситуацию и, сообразив, что атакующих едва ли не треть от численности его отряда, закричал, поднимаясь в стременах:

— Воины, ко мне!

Обретшие надежду на спасение франки бросились к юному командиру. Шарль еще раз поглядел в спины улепетывающих с поля боя соратников, злобно сплюнул и спрыгнул наземь из седла. Меч геристальца покинул ножны, со свистом крутанулся в руке, демонстрируя готовность к бою, быть может, последнему. Осмелевшая от чужой храбрости пехота сомкнула ряды и ощетинилась стеной копий.

— Лучники, стрелы на тетиву! — командовал Шарль, внимательно следя, чтобы всадники не обошли его с флангов и тыла. — Целиться, стрелять наверняка!

Отряд юного полководца свернувшимся ежом медленно пятился в сторону покрывавших отдаленные холмы виноградников, готовясь принять бой на позиции, не позволяющей врагу маневрировать. Бароны, заметив, что брошенная ими пехота вовсе не разбегается в панике, а вполне готова к схватке, устыдились собственной трусости и развернули коней, спеша контратаковать. Столкновение казалось неизбежным, когда вдали послышался глухой накатывающий рокот и земля мелко затряслась, так что испуганные кони обоих воинств рванулись в стороны, желая оказаться подальше от недоброго места.