Виктор Мурич - Путь голема (СИ)

– Где мы? – осмотрелась Дайла.

– Крайний запад. Чувствуешь, океаном пахнет?

Воздух действительно был пропитан влагой и солью. И, пожалуй, впервые я увидел на горизонте чаек, или как они тут называются.

– Мы выполнили обещание, – сложив крылья, сказал Ялл. – Мы вам больше ничего не должны. Надеюсь, ваши действия не принесут нам боль.

– Прощай, – чмокнула меня в щеку Ялла. – Ты миленький, хоть и дурак.

И снова Дайла осталась равнодушна к такому проявлению чувств.

– Еще увидимся, – улыбнулся я.

– Для нас время течет по-разному, – сдвинула с огорчением плечами фея. Огромные крылья печально качнулись.

– Неужели големы стареют? – шепнул я на острое ушко.

Она скорчила хитрую мину и ущипнула меня за ягодицу:

– Я тебя подожду. Может быть…

– Подарок леса, – протянул мне Ялл знакомое полено и одарил дочь сердитым взглядом. – Лес считает, что ты сделаешь все правильно.

– Правильно это как? – скептически взглянул я на деревяшку. Конечно, я помню о рассказах, что я ней голову снес, а перед этим она мечом стала… В общем дареному коню… – У каждого свое правильно.

– Тебе решать. Прощайте.

Феи яркой стаей взмыли в воздух. Ялла прощально помахала мне рукой.

– Остался один шаг, – сказал Ильич, проводив взглядом фей. – Дайла, ты мне поможешь?

– Конечно. Что делать?

– Собери кровь. Всех кроме Димыча. Пару капель. Нет. Лучше больше.

– Зачем? – нахмурился Тимоха. Тяжелый меч лег на плечо.

– А я то при чем? – прижался к нему Прыщ. – Никому я кровь давать не собираюсь. Тоже мне донора нашли.

– Я вообще крови боюсь, – прошептала Лиля, прижимаясь к Тимохе с другой стороны.

– Тебе слово, – сказал Ильич не своим голосом и отошел в сторону. Видно было, что он изрядно волновался. Обычно спокойный, сейчас он дергался и нервно поглядывал по сторонам, словно в ожидании, что вот-вот на горизонте появится враг и великая мечта ней так и останется. – Тебе они быстрее поверят. Хочется скорее начать и… закончить… И извините меня за волнение. Неизмерим вес этого действия.

– Нашли крайнего, – буркнул я. – Ладно. Коллеги… В общем… Как бы сказать…

– Димыч, не темни, – мрачно глянул на меня Тимоха. – Что-то не так?

– Все не так, Тимоха. Все. Вы боги, а не я. Точнее они в вас живут, а я вообще… Попутчик для отвода глаз. Ильич их выпустит и вы домой.

– Вы? А ты? – взглянула на меня Лиля. – Тебе домой не хочется?

– Я не знаю своего дома. Ильич не тяните резину.

– Как так? – взглянула на меня напряженная Дайла.

– Моя жизнь чужой вымысел, – провел я ладонью по верхушкам трав. Они приятно щекотали кожу и наполняли воздух терпким запахом, который, смешиваясь с дыханием океана, создавал неповторимый парфюм. – И имя мне никто.

– Ты часом не свихнулся Димыч от впечатлений, – поинтересовался Прыщ.

– Ты говоришь так мрачно и загадочно, что у меня мурашки по коже, – поежилась Лиля. – Ну, какой может быть вымысел? Ты наш зам там и герой здесь. Ты так много хорошего сделал. Сколько раз ты спасал нас? Не считал? Если бы не ты нас бы давно не стало. – Она неожиданно сердито топнула ножкой. – И зовут тебя Димыч. Понятно?

Я улыбнулся краешками губ. У меня все же кто-то есть. Кто-то кому я нужен. Жаль Дайла в последнее время так холодна. Чем ближе к этому месту, тем дальше мы друг от друга. Ее словно подменили. Ни капли тепла в глазах. Губы крепко сжаты, мышцы напряжены, словно перед броском, в глаза не смотрит.

– Димыч, поясни насчет богов в нас, – в сомнении почесал затылок Прыщ. – От одной этой мысли мне не хорошо становится. Как это во мне кто-то живет?

– Ты флешка, они файлы. Тебя доставили к усб разъему. Осталось воткнуться и слить информацию. Носитель в процессе не страдает, а по словам Ильича, даже кое что приобретает и отчаливает домой. Доступно?

– Так бы и сказал, – расслабился Прыщ. – Крови много нада?

– Я не совсем понял насчет флешки, – задумчиво произнес Тимоха.

– Мы едем домой, – нежно прикрыла ему ладошкой рот Лиля. – Это главное. Тимошенька, пусть Ильич заберет из нас своих богов, и мы поедем домой.

Прыщ подмигнул мне, кивая на Лилю:

– Вот так приходит конец свободе, вольнодумству…

– И алкоголизму, – добавил я. – Сам попробовать не хочешь?

Прыщ побелел и перекрестился.

– Закончили? – спросил Ильич. – Можем приступать? Кто первый?

Тимоха протянул руку. Он даже не поморщился, когда кровь из ладони брызнула в половину тыковки. Плюнув на ладонь, он тут же замотал ее краем широкого рукава плаща.

Прыщ стонал и морщился, глядя на капающую с ладони кровь.

– Садист вы Ильич. До кости разрезали. Я не умру от потери крови?

Лиля зажмурилась и только тихонько ойкнула, когда сталь чиркнула по ладони.

– И где след вожделенный? – поинтересовался я.

– Перед тобой, – непривычно возвышенным голосом произнес Ильич. – Дайла, ты волнуешься, так же как и я? Мы столько лет к этому шли. Сколько соратников не дожило до этого дня… сколько отдали жизнь за то, чтобы этот день наступил. Наступает конец эпохи императора. Мир и просвещение наполнят наш мир.

– Быстрее, – белыми губами прошептала Дайла. Руки на рукояти меча. Шерсть дыбом. Прищуренные глаза ощупывают степь и опушку леса.

– Нельзя быстрее, – вытер рукавом пот со лба Ильич. – Мы не можем позволить себе ошибку. Никто и никогда этого не делал. Обычным смертным это вообще не дозволенно. Боги поведали нам это в последние минуты жизни. Дайла, твоя задача защитить их после перерождения. Первое время они очень уязвимы.

– Сколько времени?

– Не знаю. Может минуты, а может и часы. Димыч, – умоляюще взглянули на меня бесцветные глаза. – Помоги ей. Защити их. Я всегда тебя недооценивал… Но сейчас я верю в тебя. Собери все силы и защити! В твоих руках судьба мира.

– Как же без бренди по старому семейному рецепту? – ухмыльнулся я.

– Сам знаешь, что никакой бренди тебе не нужен. Ты и без него такого натворил… Я бы левую руку отдал, чтобы узнать, кто ты есть на самом деле.

– Считайте себя одноруким. Хорошо, я помогу. Не ради вас или вашего мира.

– Тогда почему? – пронзила меня взглядом Дайла.

– Ребятам домой хочется, – подмигнул я. – Соскучились.

Ильич поклонился бескрайнему полю и, выпрямившись, прижал сжатую в кулак ладонь к груди.

– Картина маслом – посевная в доиндустриальную эпоху, – баюкая руку, мрачно изрек Прыщ. – Моей кровью еще никто поле не засевал.

И взаправду Ильич выглядел типичным сеятелем. Он окунал руку в тыковку, и словно зачерпнув зерна, веером разбрасывал их перед собой. И так шаг за шагом срывались с пальцев красные капли. Некоторые оседали на пышных травах, некоторые сразу впитывала вечно жадная к влаге земля.

– Все, – опустился он на траву. – Рукой приближенного кровь носителя с душой бога в месте шага первого с мыслью нужной и несведущему неясной.