Андрей Красников - Уничтожение

Правильно, чем еще заниматься в командном центре, лишившемся практически всех способов воздействия на окружающий мир. Только выдавать ценные указания для оставшегося экипажа, уже начинающего страдать бездельем, да наблюдать за бегущим сквозь заросли сиэнэнщиком.

— Еще как успеет, — возразил капитан Лэксби. — На моих стимуляторах он еще и на верхнюю палубу по голому борту залезет.

— Если я не сделаю ему коридор в закрытом периметре, то хрен он куда успеет и куда залезет, — меланхолично заметил притаившийся в уголке координатор вооружений.

— У него что, нет идентификатора? — удивилась Джиллиан.

— Свой он оставил на корабле. В десантном шлеме — есть, но он неполного соответствия, так что может и приголубить, — все так же меланхолично ответил Брук. — Да не смотрите вы на меня так. Сделаю я ему коридор, ясно же.

— Сколько ему там осталось? — поинтересовался Терон, присматриваясь к бутылке, стоящей рядом с главным штурманом.

— Мили две до начала безопасной зоны, плюс еще полторы мили самой зоны.

— Не успеет, — вздохнула мисс Ван Вейк. — Солнце уже скрылось практически.

— Я на него сто баксов поставил, — неожиданно поделился вечно молчащий Капарроса.

Мостик на время погрузился в тишину. Рональд, плюнув на все, тоже налил себе огненной воды и поудобнее расположился в кресле. Его примеру последовал Найджел, а затем и большинство присутствующих.

— Все, полное затмение, — констатировал факт капитан Роджерс.

Рональд скосил глаза на цифры, показывающие значение температуры за бортом. Цифры на глазах начали уменьшаться.

— Добрался до защитного периметра, шустрый. Коридор проложен.

Потянулись длинные минуты.

— Уже почти ноль.

— Нормально, успевает. Полмили осталось.

Картинка с шлема оператора внезапно бешено завертелась, затем раздался треск и непередаваемая игра слов.

Коммандер глотнул виски. Действие начало становиться интересным.

— Мать вашу, я ногу сломал! — донеслось с экрана. — Нет, вывихнул... больно... черт...

— Высылаем помощь? — вскинулась Джиллиан.

Терон, оторвавшись от стакана, взглянул на значение температуры. Уже минус двадцать по Фаренгейту, черт. В голове у коммандера пронеслись варианты развития событий.

— Нельзя, — наконец, произнес он. — Встречающая команда не экипирована для вылазки и может погибнуть. Передайте ему, чтобы вставал и в темпе несся к кораблю, хоть на четвереньках.

Холли, до этого сидевшая на своем месте незаметной мышкой, начала что-то говорить в коммуникатор. Через полминуты баюкающий ногу мистер Хоук разразился потоком ругательств, очевидно, получив директиву от ведущего его диспетчера, а затем, с трудом поднявшись, заковылял к кораблю.

— Уже минус сорок. Не успеет.

— Стимуляторам плевать на минус сорок.

— Он уже почти на берегу!

На отметке в минус шестьдесят три градуса оператор вывалился-таки из леса и довольно шустро отправился к понтонному мосту.

— Давай, давай, давай! — азартно принялась подбадривать его Ван Вейк.

Лэксби окинул окружающих таким гордым взором, как будто сам только что с вывихнутой ногой пробежал марафон по Северному полюсу.

А Рональд внезапно понял, что лично ему до жизни и смерти оператора нет вообще никакого дела. Одним больше, одним меньше... Новый глоток виски теплым комком упал в желудок.

Вокруг кто-то радовался за путешественника, который заполз-таки внутрь авианосца, кто-то горевал о проигранной ставке в корабельном тотализаторе — неизвестно, в шутку или всерьез.

Ему же просто хотелось заснуть и таким образом хоть на время избавиться от своей ответственности за экипаж. Коммандер глотнул еще виски.

Часть третья. Уничтожение.

"Барак Обама", авианосец. 3390.

Над неназванной планетой в неизвестной звездной системе в очередной раз взошло солнце. Взошло на четырнадцать минут, едва просвечивая сквозь пылевую корону потухшей звезды, а затем снова скрылось в тени своего умершего собрата.

Холод, отступивший было от планеты, снова рванулся в наступление, проморозив водоемы, покрыв снегами степи, заставив съежиться растения... А также зажав искалеченную тушу прибывшего из другой звездной системы авианосца в своих ледяных объятиях и попытавшись продавить ими его внешнюю обшивку. Корпус корабля, рассчитанный на сопротивление артиллерийским обстрелам и имеющий шанс сдержать воздействие даже небольшого ядерного взрыва, если он, конечно, произойдет не слишком близко, немного поскрипывал, но держался. Лишь в местах, поврежденных неизвестным оружием аборигенов, образовывались легкие деформации. Пока еще небольшие и незаметные.

Спустя час после того, как погас последний лучик местного солнца, над укрытой льдом и снегом планетой пошел легкий дождик. Ксеноновый дождик. Температура перевалила за минус сто семьдесят градусов по Фаренгейту и первая из частей здешней атмосферы поспешила выпасть в осадок, образовывая симпатичные лужицы на палубе вмороженного в лед корабля.

Еще через полчаса лужицы замерзли.

Странные города местных обитателей на других континентах с наступлением холодов исчезли из объективов пролетающего над ними спутника, скрывшись как с поверхности планеты, так и из всех возможных диапазонов сканирования.

Вместо них на поверхности появилось что-то другое. Луис Суарес, дежурящий в центре мониторинга, заметил множественные нарушения охранного периметра береговой базы, но огневые системы, скованные холодом, смогли только передать сигнал тревоги. Пулеметы на берегу молчали, неспособные работать в условиях аномальных температур, батареи корабля молчали, находясь в полной консервации.

Первый из объявившихся гостей, напоминающий собой сгусток темного дыма среди расцвеченной звездами черноты ночи, осторожно приблизился к металлической скале, откуда-то появившейся в давно знакомой ему бухте. От скалы веяло тщательно скрытым теплом и странными эмоциональными образами. И еще — внутри скалы находился один из его сородичей, буквально купающийся в потоках энергии. Среди мертвого голодного мира его наслаждение ощущалось как дуновение прохладного ветра в центре знойной пустыни.

Комок дыма аккуратно сформировал нечто, напоминающее когтистую семипалую чешуйчатую лапу, мгновение помедлил, а затем решительно царапнул металл. На лед полетели стальные стружки.

Сородич, сидящий в полутемном коридоре на остывающем теле какого-то бедолаги, почувствовал приближение конкурента, поднял усатую черную морду и злобно зашипел в пространство.

На мостике сообщение Суареса о нарушении периметра встретили равнодушно. Луису даже показалось, что его и не приняли всерьез даже, а просто поставили галочку и забыли о докладе.