Андрей Красников - Уничтожение

Точно так же часом позднее мостик воспринял сообщение о потере контроля над геостационарным спутником — какой-то очередной пролетающий мимо планеты космический мусор зацепил хрупкое искусственное тельце, прервав его существование.

О полном отключении берегового периметра, произошедшим вследствие наступления критической температуры, он сообщать уже не стал. К чему.

На мостике действительно было не до Суареса. Там шла мрачная пьянка, каждый тост которой был приурочен к очередному отказу какого-либо узла или системы корабля. Потеря спутника сопровождалась распитием коллекционной Черной Жемчужины от Реми Мартина, внезапно обнаружившейся в закромах у Бойлза. Стоящий десятки тысяч долларов напиток разошелся по стаканчикам и был выпит, как дешевое пиво на школьном выпускном.

Рассыпавшиеся в пыль линзы лазерных пушек удостоились лишь пары бутылок средненького вина.

В то время, как на мостике старший офицерский состав предавался моральному разложению, отлученный от компании главный аналитик лежал на койке, смотрел в потолок и лихорадочно проверял состояние своего разума, панически боясь найти сбои в его работе и даже не задумываясь о том, что эта суета и паника — и есть самое наглядное проявление того, что с его всегда точно и четко работающими мозгами происходит что-то неладное. Время от времени мысли Джонса перескакивали на симпатичную докторшу, но в такие моменты он смущался сам себя и снова принимался отслеживать функции своего сознания.

Доктор Кокс про аналитика не вспоминала — ей просто не хватало на это времени. За последние сутки, помимо обмороженного и отравленного стимуляторами Тони, к ней поступило сразу пару десятков человек. У экипажа, до этого ни на что не жалующегося, внезапно начались обострения всевозможных хронических болячек. От сердечной недостаточности до язвы желудка и двух случаев внезапно активизировавшегося рака.

С учетом того, что старое помещение госпиталя попало под консервацию и теперь Лиззи ютилась в совсем небольшом и совершенно не приспособленном для работы с больными отсеке, с работой она попросту не справлялась. Приданные ей в помощь медики из десанта разводили руками, но не брались за лечение острой почечной недостаточности или инсультов. Объясняя, что это не их профиль.

Тони, опять попавший на больничную койку, пытался шутить и поднимать настроение окружающим, но удавалось ему это откровенно плохо. В конце концов, поддавшись общему мрачному настроению, он тоже примолк, с ненавистью поглядывая на капельницу с восстанавливающим раствором, приковывающую его к кровати.

С не меньшей ненавистью уже к самому Тони жил переселенный чуть ли не в общий барак Дэн Соссьо. Среди невзгод, обрушившихся на авианосец в последнее время, среди потихоньку нарастающего в команде страха перед призрачным черным котом, оставляющим после себя каждую ночь по паре свежих трупов, среди этого всего его внезапно пробудившаяся ненависть к ничего не подозревающему оператору расцвела пышным цветом, превратившись в психологический якорь и навязчивую идею.

Такой же силы навязчивая идея преследовала и механика Картера. Но его идея была гораздо более прозаической — он всеми силами старался оградить себя от новой встречи с Черным. Переселение в общую каюту на десять человек он воспринял, как манну небесную, в отличие от всех остальных своих соседей — Джон отлично помнил, что большие компании его недавний питомец не любит.

Младший лейтенант Викс, наоборот, предпочел прятаться от корабельного гостя в одиночестве, всеми правдами и неправдами умудрившись за сутки натаскать к себе в каюту запасов еды на полтора месяца вперед и теперь ведя тихую жизнь затворника. Его смена, обитающая в каютах неподалеку, сначала смотрела на эти действия, как на проявление откровенного слабоумия, но затем, после изучения глубоких царапин на двери своего шефа, крепко призадумалась.

Мисс Викерс и лейтенант Гивен целенаправленно уничтожали запасы доступного алкоголя. Отсутствие при этом постельного продолжения раздражало Розмари все больше, но пилоту явно было плевать на ее мнение.

Зато у боевого пловца с оператором беспилотников все складывалось как-то очень быстро, хорошо и буднично. Всего несколько дней после знакомства — а они уже оказались переселенными в двухместную каюту благодаря хорошим отношениям Адама с распределяющим новые места обитания офицером. Джульетта даже успела навести в истинно десантной берлоге некое подобие домашнего уюта.

Где-то очень далеко, за непроглядной чернотой умершего солнца, по орбите неслось солнце живое, горящее. И неумолимо догоняющее медленно ползущую замерзшую планетку.

Найджел Гатлинг, шеф военной полиции. 3389.

— Сейчас, вообще, какое время суток? — пробрался сквозь затуманенное сном сознание Найджела чей-то въедливый голос. — Кто-нибудь может сказать?

Он попытался спрятаться от реальности под одеялом. Увы, одеяла поблизости не оказалось — приоткрыв глаза, Найджел обнаружил себя на диване в комнате отдыха рядом с мостиком. Дальнейший осмотр показал наличие безвольного тела Ван Вейк, свернувшейся у него на ногах, а также торчащей рядом головы капитана Лэксби, спящего, привалившись к дивану.

Он мотнул головой, пытаясь немного осознать окружающую реальность. Это необдуманное действие вызвало каскад негативных ощущений — словно проснувшись, на него набросилась головная боль, стены вокруг начали плавно крутиться из стороны в сторону, в отлежанных помощницей штурмана ногах проснулись мириады мерзких иголочек, а во рту прорезался гнусный вкус.

В дополнение ко всему, шефа Гатлинга страстно потянуло блевать.

Осознав это желание и страшась его несанкционированного исполнения, он попробовал было шустро броситься в местный гальюн... Увы, непослушные ноги, пронзенные дикой болью от оживающих нервов, бросили его на пол уже на втором шаге, подарив новую порцию тошноты.

Мисс Ван Вейк, не просыпаясь, что-то пробурчала и поудобнее устроилась на диване.

Найджел, не пытаясь реанимировать до конца ноги, пополз на четвереньках к заветной комнате, морщась от ощущений в конечностях.

Успел, слава всем богам. И жертва белому брату не прошла напрасно — организм живо откликнулся, приглушив тошноту и головную боль, а взамен подарив сушняк и чувство голода.

Найджел осторожно вышел на мостик. Аккуратно протер глаза. Затем на всякий случай ущипнул себя за ногу. Но нет, все было наяву — вповалку валяющиеся тела в офицерских мундирах, пустые бутылки из-под разнообразного спиртного, какие-то огрызки...

— И это мостик? — вырвался у него недоуменный вопрос.

Единственное тело, подающее признаки осмысленной жизни — Капарроса, — соизволило повернуть к нему голову.