Гай Орловский - Ричард Длинные Руки – Властелин Багровой Звезды Зла

– Всех посылайте к Маркусу, – велел я. – Кто придет раньше, пусть подождет остальных. Боюсь, нам понадобится вся армия.

Альбрехт пробормотал:

– Это мне уже нравится. А то вроде бы всего неделю на Юге, а уже мечи начинают ржаветь в ножнах. Климат здесь, наверное, такой. Одни разряженные бабы, бабы, а мужчины все клоуны…

Я прислушался, все вроде бы верно, только очень уж горячо сказано, сказал с сочувствием:

– Не поддавайтесь, дорогой друг.

Он в изумлении вскинул брови.

– Я?.. Чему?

– Здесь прошли дальше нас, – напомнил я. – В чем-то развитее, но может показаться, что во всем. И постепенно эти изысканность и утонченность начнут обволакивать вас, потому что вы сами человек тонкий, чувствуете эту сложность и навороченность, в которой нас, безусловно, обогнали… Да уже потихоньку поддаетесь, потому так и обличаете!.. Сработала самозащита, однако будет слабеть, дорогой друг.

Он смотрел на меня с изумлением, даже Норберт насторожился, однако голос Альбрехта все же дрогнул, когда поинтересовался с некоторой неуверенностью:

– В самом деле?.. Уже поддаюсь?

– Не поддадутся только очень цельные люди, – напомнил я. – Можете себе представить, чтобы поддались Растер, Сигизмунд, Тамплиер?.. И таких у нас большинство, хотя их стойкость основана больше на неразвитости. Вон наш граф Дарабос держится потому, что с молоком матери впитал заветы отцов…

Альбрехт сказал с настороженностью:

– Хотите сказать, это грозит нашей верхушке? За исключением горстки наиболее преданных идеалам рыцарства и церкви?

– Это серьезное испытание нашим идеалам, – сказал я с тоской. – Здесь и будет самая серьезная борьба. Невидимая, но беспощадная.

– А как такое объяснить нашим?

Я покачал головой.

– Боюсь, никак. Нужно просто верить. Человечество всегда вела вера. Как отдельных людей, так и народы.

– В Господа Бога?

Я ответил с запинкой:

– И в Него тоже. Вера – двигатель прогресса, науки, саморазвития. Мы должны твердо верить, что наш путь правильнее. Да, они прошли дальше нас, но мы идем верной дорогой, а они ушли далеко в сторону, а там впереди в тумане пропасть.

Норберт сказал мрачно:

– Багер. Идет к нашему причалу.

– Вернусь скоро, – пообещал я. – Думаю, даже раньше первых отрядов Макса.

Транспортная платформа, замедляя скорость, приблизилась к причальной площадке и остановилась. Между ними остался зазор не шире чем в ладонь, хотя, думаю, раньше и его не было.

Альбрехт посматривает встревоженно, я напомнил:

– Герцог, я в свое время налетался на этих штуках, налетался… Даже на грандбагере как-то в молодости, год тому…

Бобик перепрыгнул на платформу с таким запасом, что очутился почти на середине. Когти проскрипели, но не оставили следа, хотя багер выглядит достаточно старым, с мелкими кавернами, в коростах непонятного свойства и даже небольшими потеками металла.

Зайчик просто перешагнул на площадку багера, через пару минут он без скрипа и шума начал отодвигаться от причала.

Альбрехт и Норберт остались там, глядя мне вслед и явно рассчитывая, что вернусь с готовым решением, как все разрулить быстро и правильно.

Багер трижды ускорялся и замедлял движение, зависая над пустыми пространствами, где заросли поглотили остатки разрушенных башен, снова набирал сумасшедшую скорость.

Кольнул страх, что так будет и над Танкмарией, хотя маркиз де Куртен говорил, что сперва удирал лесами, а потом на багере, но тот не останавливался над какими-то королевствами, он видел только крыши домов и дворцов…

Когда пошли, судя по карте, над Танкмарией, багер остановился… на большой высоте, выждал и двинулся дальше, что значит: фиг тебе, а не причальная площадка, дурак в императорской мантии.

Бобик как будто понял, сердито гавкнул, глядя вперед. Впереди быстро вырастает гора, заросшая кустарником и высокой травой, я успел оценить траекторию багера, крикнул:

– Все ко мне… Прыгаем!

И скакнул через борт, до земли не больше трех ярдов, не расшибусь, лишь бы Бобика и Зайчика не унесло…

Ударился довольно сильно, некоторое время меня несло по склону вниз, ломая кусты, а когда наконец закатило под ствол толстого дерева, в голове уже гудело, будто кувыркался от самого императорского дворца.

Близко гавкнуло, кусты затрещали, огромное черное тело насело на меня, а горячий язык размером с лопату смачно лизнул лицо.

– Хорошо-хорошо, – сказал я, – живой я… А Зайчик?

Бобик не ответил, но посмотрел в сторону. Я проследил за его взглядом, там невозмутимый как скала арбогастр с хрустом пожирал верхние веточки кустов.

Маркиз де Куртен сказал, что его королевство дыра дырой на краю света, но, конечно, погорячился, сравнивая королевство Танкмария с Гессеном.

Смотрится достаточно богатым и благополучным, хотя предельно патриархальным, что было не по душе пылкому и горячему маркизу.

Даже маркизат Остфалия, который он ненавидел всей душой, не такая уж и заброшенная дыра, а просто изолированная область, куда ведет только одна дорога между невысоких, но тесно стоящих молодых гор.

Зайчик несет бодро и весело, помахивает хвостом, как молодой козленок, когда жрет что-то особо вкусное, Бобика замечаю только на краткий миг, когда появляется в сотне шагов слева, а через полсекунды уже справа и тоже на таком расстоянии, что даже не знаю…

Оттуда то и дело доносятся испуганные вопли лесных зверей, но Бобик доволен, что перепугал до диареи, иногда останавливается впереди, в глазах вопрос: верной дорогой прем в светлое будущее, товарищи? И мы с Зайчиком отвечаем молча, что да, распугивай все живое по дороге дальше, лучше пугать, чем убивать.

Дорогу срезаем часто, а потом стараемся заскочить в какую-нибудь деревушку и уточнить направление, и снова свист ветра ушах и плотная стена воздуха, через которую нужно проламываться…

Однажды из-за леса в небо ударил ослепительно-яркий, просто слепящий луч. Толщиной в ствол столетнего дуба, но мне показался тонкой раскаленной добела иглой, молниеносно достиг облаков, пронзил, оставив вокруг себя рваную дыру, и ушел к звездам.

Какая мощь, подумал я с чувством. И пропадает зазря. Какие-то механизмы добывают в ядре планеты, перерабатывают и… отправляют в пустоту…

Хотя почему в пустоту? Возможно, там есть нечто, что принимает и копит эту энергию. Или тут же использует как-то и где-то.

Впереди слева от дороги показался и начал увеличиваться в размерах красно-черный замок с белыми окнами трех этажей, где стены цвета алой зари, а крыша темнее грозовой тучи.

Даже не замок, а уже дворец, роскошный и огромный, но главное отличие от замков Севера, что меня кольнуло легкой завистью, стоит один-одинешенек посреди поля. Да, конечно, к нему дорога, даже три дороги, но нет высокого защитного вала, нет глубокого рва с водой, через который перекидывается подъемный мост, нет даже крепостной стены, по верху которой день и ночь ходит недремлющая охрана…