Александр Санфиров - Начало звёздного пути

– Хорошо, отец, но у меня первый раз так случилось, а ведь чтобы бороться с этим состоянием, надо, получается, сначала испугаться за жизнь дорогого тебе человека, – ответил, подумав, Николка.

Князь ничего не сказал, но слова, сказанные совершенно без задней мысли, про дорогого человека принял к сведению. По его груди разлилось никогда до этого не испытанное чувство, и, поняв, что сейчас заплачет, сказал:

– Николенька, принеси мне, пожалуйста, стакан воды, а то слуги все уборкой заняты.

Пока Николка бегал за водой, он вытирал платком покрасневшие глаза и шептал:

– Господи! Сделай так, чтобы мой сын не погиб, чтобы мне не пришлось хоронить и его. Еще одних похорон я не переживу.

Несколькими днями позже этих событий его высокопревосходительство граф Бенкендорф, как обычно, прибыл на доклад к императору.

Он доложил ему все основные дела, по которым работала сейчас его канцелярия, и во время доклада обнаружил, что его императорское величество слушает его вполуха, что бывало крайне редко. Растерявшись, он даже остановился и с удивлением глянул на Николая Павловича. Тот правильно понял заминку графа и, слегка смутившись, сказал:

– Э-э-э, Александр Христофорович, простите, я был невнимателен, просто все жду, когда вы мне сообщите о недавнем совершенно ужасном событии, которое произошло в центре Петербурга. Моя семья также очень интересуется этим случаем.

Молодой человек, который недавно был у меня на аудиенции, в одиночку убивает трех опасных преступников.

– Всемилостивейший государь, сразу скажу, что, по известным вам обстоятельствам, я взял это дело под личный контроль, но, к сожалению, пока расследование этого прискорбного инцидента ни к каким результатам не привело. Совершенно непонятна цель убийства Шеховских. Они абсолютно никому не мешали, других претендентов на наследство нет, князь также отрицает наличие у него врагов, которые могли бы пойти на такое преступление. Но вот сегодня одному из моих следователей пришла в голову интересная идея, во время бесед он узнал, что у Николая Андреевича Шеховского абсолютная память, и тогда он попросил его вспомнить все возможные моменты, когда на них мог кто-то обидеться. И вы представляете, тот действительно вспомнил, что когда они ехали в Петербург, у них была ссора с одним дворянином на почтовой станции. Это был, с его слов, некий надворный советник Сидоров. Буквально перед визитом к вам мне доложили, что надворный советник с такой фамилией действительно существует и служит в департаменте внешних сношений МИДа.

Николай Павлович изволил скептически улыбнуться.

– Дорогой граф, неужели обычная ссора из-за лошадей может перерасти в смертоубийство? Мне кажется, что вы на ложном пути.

Александр Христофорович, глядя на императора, внушительно сказал:

– Государь, в ответ на просьбу сына Шеховского вести себя достойно дворянина, пьяный советник полез в драку, а когда получил сдачи, то просто сбежал.

У Николая Павловича лицо выразило крайнее удивление и возмущение.

– Граф, вы сами понимаете, что такому человеку не место на государственной службе, тем более в учреждении, которое вы курируете. Не хватало еще иметь на моей службе трусливых драчунов. Я требую, чтобы было проведено соответствующее разбирательство, и он был отставлен от службы, – с возмущением воскликнул он.

– Всемилостивейший государь, я считаю, что пока не надо торопиться с этим.

Ведь надо выяснить главное, был ли он замешан в событиях в доме Шеховских, а уж потом мы вернемся к вопросу о его неблаговидном поведении, – успокаивающе ответил Бенкендорф.

Николай Павлович благосклонно кивнул, а потом спросил:

– Что-то припоминается, вы говорили, что юный Шеховской отлично стреляет.

– Да, государь, я за всю жизнь такой стрельбы не видел, это просто невероятно, что он делает, – вздохнул Бенкендорф.

– Однако этот юноша кладезь всяких достоинств, я теперь не удивлен, что вы хотите взять его порученцем к себе. Граф, как вы думаете, он сможет фехтовать на равных с де Жюссаком? А то последнее время, когда я гляжу на довольное лицо французского посла, мне хочется выругаться. Неужели у нас нет достойных фехтовальщиков?

– Увы, государь, время шпаги проходит, молодежь не уделяет ей так много внимания, как лет двадцать назад. Вот стрельбе из пистолета мы бы могли и де Жюссака поучить.

– Хорошо, граф, я положусь на ваш опыт и уверения князя Шеховского. Вы конечно, в курсе, что я с семьей на следующей неделе выезжаю в Гатчину. Пока не знаю, сколько мы там пробудем, наверно, не меньше двух недель я буду занят на военных маневрах. Между ними, как обычно, планируются развлечения, охота. На один из дней запланирован прием французского посла, а он теперь без своего дальнего родственника практически нигде не бывает. Я бы хотел, чтобы на этот день у нас появился князь Шеховской с сыном.

– Но, всемилостивейший государь, все же князь Шеховской, хоть и мой друг, но он, как бы сказать, не приближен ко двору, и его появление будет воспринято обществом с недоумением, – осторожно намекнул Александр Христофорович.

Настроение у Николая Павловича испортилось.

– Граф, я поставил вам задачу, и ваше дело обдумать, как ее решать.

Бенкендорф вскочил и, щелкнув каблуками, заявил:

– Всё будет выполнено, по приказу вашего императорского величества.

– Вот, так-то лучше, – проворчал успокаивающийся государь, – а я помогу вам в этом деле. Князь Шеховской заслужил свою очередную награду, для получения которой он и появится в Гатчинском дворце вместе со своим сыном. И чтобы тот был уже в форме Лейб-гвардии гусарского полка.

В доме Вершининых царило спокойствие. После первых дней устройства все вещи и люди наконец заняли свои места. Собственно, полдома, которые занимал помещик с дочерью и многочисленной прислугой, были не меньше его имения. А Катенька до сих пор не могла привыкнуть к своей спальне после маленькой комнатки в имении на втором этаже, где ее отец без труда мог достать рукой до потолка, ей казалось, что потолок над ее головой находится где-то далеко-далеко. И ей даже потребовался балдахин, потому что она не могла заснуть в таком огромном помещении.

Сам Илья Игнатьевич, конечно, страдал, он был вырван из деревни, где провел почти безвыездно пятнадцать лет, и если в первые дни у него были хоть какие-то дела, то сейчас ему было жутко скучно. И даже старания Феклы не могли развеять его меланхолию. Он пытался восстановить старые знакомства, но их в Петербурге осталось совсем немного, и только возможность бывать у Шеховских мирила его с необходимостью оставаться в столице.

Он побывал у князя буквально через два дня после приезда, Катеньку он с собой не взял, несмотря на ее слезы. Но обещал в будущем взять и ее.