Александр Санфиров - Начало звёздного пути

– Да, – чуть слышно сказала она, – очень испугалась, а это плохо? Ведь он теперь сын князя, и мне не стыдно им увлечься.

Голицына, которая никогда не видела Николку, но прекрасно помнила князя в молодости, не удивилась такому признанию, в свое время Шеховской сразил своим блистательным видом немало сердец. И если его сын пошел в него, то этих сердец будет немало и у него.

Вскоре Катенька засобиралась домой, они договорились о следующей встрече и расстались. Катенька уехала на новеньких резных санках, закутанная в меха. А Голицына, вздохнув, пошла заниматься дальнейшими делами, которых с ее неугомонным характером было множество.

Когда Катенька приехала домой, то думала, что сильно припозднилась и что папенька будет ругаться. Но оказалось, что Ильи Игнатьевича до сих пор нет. Из-за чего Фекла находилась в расстроенных чувствах и даже не обратила внимания на Катенькин приезд.

«Ну что же, тем лучше», – подумала девушка и, раздевшись с помощью горничной, быстро исчезла в своей комнате.

Уже было совсем поздно, когда дверь подъезда загромыхала. Дворник, ринувшийся ее открывать, чуть не получил в глаз от пьяного в дым помещика.

– Ты что, ик… твою мать, ик… двери хозяину не открываешь, ик… сейчас схлопочешь по морде у меня, – грозно, как ему казалось, говорил он.

Дворник радостно осклабился.

– Ваше благородие, ну наконец-то вы как надо отдохнули, а то мы все печалились, что скука вас одолела.

– Ты что там несешь… ик! – уже не с такой силой прозвучали слова Вершинина. – Где Фекла, почему не встречает? Я тут вас всех на три щепки расколю, смотрите, у меня не забалуете!

– Да здесь я, здесь, Илюша! – выскочила уже в ночной одежде Фекла с накинутым на плечи халатом. – Садись, милый. Сейчас сапожки снимем, вот так хорошо, а сейчас вторую ногу давай.

Сняв с него сапоги, она уже совершенно другим тоном обратилась к дворнику и кучеру:

– Так, вы, двое, быстро барина отнесли в опочивальню. Ты, Варька, – обратилась она к служанке, – быстро тут все прибери. И одежу всю вычисти, а то видишь, вся в снегу и грязи изгваздана, и смотри спать не ложись, пока все не сделаешь, вскорости приду, проверю.

Она пошла в спальню, чтобы проконтролировать, как там дела. Но принесенный в опочивальню и уложенный в кровать барин неожиданно вернулся к жизни.

Уже раздетый, в шлафроке, с сеткой на голове он потребовал себе гитару и срывающимся голосом пел романсы своей молодости, признавался Фекле в любви, ругая себя, что не нашел смелости взять ее в жены.

Фекла, которая слышала это далеко не в первый раз, сидела рядом, гладила его по голове и, конечно, говорила, что лучшего мужчины не видела в жизни, что, собственно, было истинной правдой.

– А ты знаешь, мы ведь с Шеховским сговорились, я Катьку за его Николку отдам, – неожиданно почти трезвым голосом сказал Вершинин.

Фекла, услышав такое, непроизвольно ахнула.

– Ну что ахаешь! – рассердился помещик. – Я что, за нищету ее выдаю, парень богат, красив, у государя на слуху, да и Катька к нему неровно дышит. Все одно к одному и получается. Да и титул у нее будет, у меня вот титула не было никогда.

Он выпустил из рук гитару, и та, загремев, упала на пол.

– Вот видишь, из-за тебя даже гитару уронил, – сказал он Фекле, улегся на кровать и захрапел.

Андрей Григорьевич проснулся утром с ощущением, что он вчера что-то натворил. В молодости такое ощущение было у него, когда, проиграв в запале последние деньги, он просыпался с угрызениями совести, клялся никогда не брать колоду в руки. Голова жутко болела, во рту как будто нагадила стая кошек.

Он крикнул в темноту:

– Энгельбрехт!

Но вместо Энгельбрехта к нему подбежал молодой лакей. Позавчера наконец пришел обоз из Энска с вещами и людьми, и Энгельбрехт мог заняться руководящей работой.

– Что ваше сиятельство изволит? – подобострастно спросил парень.

– Сиятельство изволит выпить квасу, мать твою, – выругался князь. «Энгельбрехт бы не спрашивал, а уже пришел с ковшиком», – подумал он.

– Ох, мы вчера и дали с Вершининым, интересно, сколько я выпил, даже про подагру забыл? – поинтересовался он сам у себя.

Он, кряхтя, сел в кровати, и в этот момент в спальню влетел лакей с ковшом ледяного кваса и подал его хозяину. Князь большими глотками выпил чуть не половину. И отдал ковш обратно.

«Черт, почему у меня такое ощущение, что я что-то пообещал или проиграл», – вновь подумал он. И тут его как обдало кипятком.

«Господи, я же пообещал Илье, что Николка возьмет Катеньку в жены! Вот же два пьяных дурака, чего только не придумаем. Он там что-то говорил, что вроде Катенька Николку уже приметила, а ежели Николенька не согласится? А я ведь слово дал. Ох, недаром маменька моя покойница говорила, не доведет тебя, Андрюша, вино до добра».

– Эй, ты, как тебя там, – крикнул он лакею.

– Кузьма, ваше сиятельство, – ответил тот.

– Кузьма, тащи мне сюда бутылку шампанского и фужер, буду похмеляться, – приказал он ему.

После того как бутылка была допита, настроение князя поднялось, он оделся и пошел к сыну.

Николка уже сидел за столом и что-то писал, он последние дни очень много занимался шифрованием, его это увлекло.

– Николенька, сынок, – смущенно обратился князь к нему, – хочу с тобой серьезно поговорить.

– Я слушаю, батюшка, – с этими словами Николка встал из-за стола.

– Давай все же присядем, – сказал Шеховской, – мне сегодня что-то плоховато.

Они уселись в кресла, и князь приступил к объяснениям.

– Николенька, хочу сказать тебе следующее, ты сам понимаешь, что я стар и болен, неизвестно, сколько я проживу, может, год, может, больше, и мне бы хотелось, чтобы до моей смерти у тебя все устроилось в жизни. Вчера, как ты знаешь, у меня был с визитом Илья Игнатьевич, так вот он завел речь о твоей женитьбе.

Когда отец со смущенным видом зашел к нему в комнату, Николка сразу понял, что он хочет ему сказать что-то неожиданное. И с первых его слов догадался, о чем будет разговор. Это было так неожиданно и так отвечало его чаяниям, что он боялся даже подумать, что ошибается. С тех пор как он покинул имение Вершининых, все свободное время, которое у него редко бывало, он думал о Катеньке, ее тонкая фигурка стояла все время перед его глазами. Он часто думал, почему так случилось, чем она так привлекла его, пытался заставить себя перестать о ней думать, и не мог. А последнее время он часто видел ее во сне. Катя там почему-то была в слезах и, глядя на него, шептала слова любви.

Он знал, что она сейчас в Петербурге, и часто представлял, что навещает ее, но боялся подойти к отцу с такой просьбой. И вот, похоже, все его мечты так нежданно сбываются.

Князь, сказав эти слова, несколько замялся. И этой паузой сразу воспользовался сын.