Владимир Поселягин - Дитё. Князь

Совесть, как всегда, меня не мучила и была чиста, как первый снег. Да и чего ей меня мучить? Ничего плохого я не сделал за последние дни, всё в меру, всё в моём стиле. Ну, а дальше посмотрим, что будет. Да, посмотрим. Мой путь лежал в Питер, крупный город-порт Российской империи.

Погони я не опасался. Даже если найдут, отобьюсь. К тому же я сомневаюсь, что меня будут так рьяно искать, но вот что разошлют приметы по всем городам, включая Питер, был уверен. Именно в городах мне и нужно вести себя незаметнее, пока не свалю за бугор.

Преследования за собой так и не обнаружил, правда, и на дороги я особо не выезжал, пересекал их разве что.

На пятый день я решил избавиться от коня. Он мне очень нравился, да и мы с ним нашли общий язык, однако был слишком приметным. Причина такого решения крылась в том, что мне встретился цыганский табор.

Демонстративно проехав недалеко от табора, – некоторые мужчины-цыгане с блестевшими глазами наблюдали за Чернышом, – я встал в пяти километрах от них и, сложив все вещи около себя, дремал вполглаза. Утром выяснилось, что стреноженного коня на лугу нет.

– Как дети, честное слово, – усмехнулся я и начал разогревать завтрак. Вчера днём я зайца подстрелил, часть мяса пожарил на углях, другая пошла на вечернюю похлёбку. Всё съесть не смог, вот и осталось на завтрак.

Отскоблив котелок речным песком, я собрался и, закинув сумку и кофр за спину, тяжёлой походкой двинул дальше, держа в руках ружьё. Теперь осталось сменить одежду, перемётные сумки и найти другое транспортное средство. Честно говоря, я бы предпочёл телегу и одежду крестьянина. Такой вид особого внимания не привлекает.

Так я шёл порядка трёх дней, и когда рассмотрел впереди небольшой уездный городок, спрятал в небольшой посадке все вещи, отставив при себе только нож и револьвер, скрытый полой куртки, и направился в ту сторону. Пора поменять внешний вид, а также переодеться.

За последние дни я немного поистрепался, и одежда, в принципе, стала выглядеть не так дорого. Но, конечно, наблюдательный взгляд всё различит.

В магазины, торгующие одеждой для дворян, я не пошёл, так как обнаружил в городке довольно неплохой рынок, на котором торговали всем, что душе угодно.

Найдя прилавки с довольно неплохой одеждой, такой даже стеснённые в средствах дворяне не побрезговали бы, я стал выбирать себе вещи по размеру. Через пару минут выбрал неплохие штаны для верховой езды и сюртук.

– Тут можно переодеться, молодой господин, – слегка согнувшись, указал за шторку у себя за спиной хозяин прилавка. Похоже, он сразу определил во мне дворянина. Хозяин остался снаружи, поэтому не видел, как я поменял верхнюю одежду. То есть не засёк у меня шрамы на кистях рук. Это след, очень сильный след, поэтому не нужно было его демонстрировать.

Рукава у сюртука оказались даже чуть длиннее, чем нужно, но зато я теперь не опасался сверкнуть своими ранами. Переодевшись, я купил у этого же продавца сумку и положил туда дорожный костюм. На предложение продавца продать его, я отказался, тот настаивать не стал. Лучше в других рядах продам, будет не так заметно. Теперь со стороны я напоминал сына обеспеченного купца или мелкого дворянина, стеснённого в средствах. То есть из толпы не выделялся. Все вещи из карманов я уже переложил в сумку, костюм был пуст, поэтому в следующих рядах я быстро продал его.

Потом я почти час гулял по рынку, закупая продукты и слушая последние новости. Местные меня особо не интересовали, в мире тоже ничего серьёзного не происходило. По крайней мере на рынке об этом не говорили. Также я сходил к лошадникам, но выбор там был так себе. Однако один из торговцев – он продавал двух кобыл и жеребёнка, – сообщил, что через два дня в соседнем селе, владельцем которого был местный коннозаводчик, будет распродажа лошадей. Выбор там будет неплох, и на это дело съедутся все местные дворяне и обеспеченные люди.

Новость был интересна, но сообщение о местных дворянах не особо обрадовало. Сверкать там своим личиком не хотелось, поэтому я согласно кивнул, как будто меня это заинтересовало, и сказал:

– Я скажу отцу, думаю, он заинтересуется. Всего хорошего.

Собравшись, я покинул тихий городок и, забрав спрятанные вещи, направился дальше.

Следующие пять дней тоже особых сюрпризов не принесли, я монотонно шагал по России, любуясь её природой и просто отдыхая. Так и хотелось пробежаться по лугу, по которому я сейчас шёл, и закричать, поднимая в воздух бабочек, со стороны похожих на управляемые облака.

– Лето… – вздохнул я и, широко улыбнувшись, продекламировал: – Румяная хозяйка Лето, плодородных земель, цветущих садов и пресных вод. Природа благоухает, щедро одаривает теплом, заботливо омывает дождями и согревает жарким солнцем, награждая за терпение и труд дарами плодоносного урожая.

Когда я почти пересёк луг и начал подниматься по склону холма, скользя сапогами по влажной траве – всего час назад прошёл небольшой дождь, – левее блеснули купола небольшой церквушки. Саму церковь ещё было не видать, но колокольня, крашенная белой известью, уже виднелась.

Подумав, я свернул к небольшому сельцу. Через него пробегала дорога, думаю, там есть харчевня для постоя. Пора отдохнуть на нормальной постели и поесть нормальную пищу. Сам я тоже неплохо готовил, но своя еда уже начала приедаться, да и курочку жареную захотелось.

На околице мне встретилась стайка мальчишек, что с интересом осмотрели меня и сопроводили до дверей небольшой одноэтажной харчевни.

– Добрый день, сударь, – спокойно поздоровался местный хозяин. – Меня зовут Евлампий Прохорович. Пообедать или на постой?

– Всё вместе, – скинул ношу на пол, невольно стукнув прикладом ружья по полу, и осторожно положил сверху гитару. – Устал очень.

– Пешком идёте? – поинтересовался хозяин, отдав распоряжение на кухню.

– Вынужден. Был у меня старый отцовский кавалерийский конь, да ночью увели его. Кто, не знаю. Вот и иду пешком… Тяжело. Батенька ссудил меня некоторыми количеством средств, вы не подскажете, можно ли у вас в селе купить какого коня?

– У мельника есть верховой, но он его не продаст, – задумался хозяин, пока пышная девка лет двадцати накрывала на стол. – К барину бы вам, но он живёт дальше, километрах в десяти, в поместье. У него верховые кони есть, но продаст он их или нет, того я не знаю.

– Я попробую до него дойти, узнать, – кивнул я.

– Сейчас поспрашиваю у сельчан, может, кто едет в ту сторону, подвезёт.

Пока я обедал, – было часа два дня, – хозяин пропадал на улице. Под конец моей трапезы он вернулся.

– Пётр-кузнец едет как раз в поместье. Он согласился вас подвезти, молодой господин.

– Благодарю, Евлампий Прохорович.