Гай Орловский - Небоскребы магов

– Остатки сопротивления подавлены! – доложил он. – Некоторых я подавил с огромным удовольствием…

– Так быстро? – удивился я. – А кого подавил, жену или дочь Куланера?

Фицрой отмахнулся.

– Нет, но такая сдобная повариха попалась… Как свежая булочка только что из печи, еще горячая…

Ваддингтон улыбнулся и вернулся к своим солдатам, а я оглядел зал с залитыми кровью трупами.

– Все в порядке…

– Что-то голос у тебя невеселый, – заметил он.

– Много убитых, – ответил я. – Это ошибка.

– Наша?

– Их тоже, – ответил я со стесненным сердцем. – Они должны были остаться жить и служить мне. Не мне, так порядку. Но что сделано, то сделано. Главные гады, к счастью, вышли встречать нас сами. У нас совесть чиста, как плавники форели. Враг напал, мы защищались…

Он хмыкнул.

– Мы вообще всегда только защищаемся! Все время. Я до самой крыши защищался, а потом еще и в подвал заглянул. Там тоже один прятался. Но я сумел от него защититься, догнав в дальнем углу…

– Что насчет женщин? – спросил я.

Он вздохнул.

– Перед ними беззащитен. Ни от одной не сумел защититься, но пощупал по дороге только двух… чтобы проверить, не мужчины ли, а ты что подумал? Больно рожи у них…

– Хорошо, – сказал я. – Хоть и равноправие, но женщин как-то рука не поднимается убить вот так же легко. С усилием да, могу.

– С большим?

– Нет, – ответил я. – Я отношусь к женщинам со старомодным уважением. Правда, стараюсь соответствовать современным стандартам моего королевства, потому не выказываю разницы.

– Ничего не понял, – сказал он с нетерпением. – Но неважно, ты часто несешь непонятную чушь. Больно умный, убивать пора. Пойдем на двор, я велел всем собраться там. Вступишь в права. Бумажка от короля бумажкой, но нужно реально.

Я покачал головой.

– Оставлю до вечера. А пока соберу всех и объявлю…

Он округлил глаза.

– Это я и сказал… А ты что подумал? Ах да, понимаю, понимаю… Но тут нет одной хозяйки, чтобы да, придется объяснять каждой, а это на несколько дней, так что удовольствие растянется. Ладно, я пойду соберу народ.

– А что насчет жены Куланера? – спросил я вдогонку. – Что-то нигде не видно…

Он ухмыльнулся.

– Куланер был не слишком уверен, что удержит замок, потому семью пока перевозить не спешил.

– Чудесно, – ответил я. – Никого не надо насиловать, утверждая свои неотъемлемые права.

– Да не вздыхай ты так, – сказал он с сочувствием.

– Это от счастья, – возразил я.

Он посмотрел с недоумением.

– Разве не счастье доказывать свою силу?.. Служанки – это не совсем то же самое, что и высокорожденные глердессы.

– У меня здесь уже кое-кто есть, – ответил я. – Повыше рангом, чем жена Куланера.

Он охнул.

– А еще меня обвиняешь в чем-то таком, что у меня даже спина покраснела?

– Я все для дела, – ответил я твердо. – Все для родины, для отечества, для торжества тоталитарной демократии и всеобщей гуманизации. А ты все для себя, эгоист!

Народу во дворе намного больше, чем я видел в замке и даже предполагал. Видимо, кто-то прятался в дальних кладовках под ворохом тряпок, кто-то пережидал в кузнице и у кожемяк, а возчики дров только-только привезли из леса на двух подводах вязанки поленьев и теперь с удивлением выслушивали новости.

Я оглядел всех сурово и надменно, здесь вежливость расценивают как слабость и тут же постараются сесть на шею, наглеть и своевольничать, знаю, наслышан от классиков про быстро хамеющую челядь, творящую что ей вздумается.

– Его величество король Астрингер, – сказал я веско, – изволил пожаловать эти земли мне. Отныне закон здесь один – мое слово! Перед королем отвечаю я, а вы отвечаете передо мной. Человек я мягкий и добрый, но жестокий. Обязанности свои все выполнять в соответствии!.. Ибо!.. Я сказал.

Фицрой добавил многозначительно:

– Иначе!

Я повернулся к нему.

– Иначе что?

Он осмотрел в изумлении.

– Откуда я знаю? Я просто уточнил в твоей манере. Сам-то ты знаешь, о чем говоришь?

– Нет, – ответил я честно, – а что, надо? По-моему, главное – внушительный вид и суровый голос. Чтобы все снова заработало в соответствии.

– В соответствии с чем?

Я поморщился.

– Да брось ты эти придирки! Пойдем на башню. Вид должен быть еще тот. Ну, ты понял. Может быть, сегодня же стоит проехаться по принадлежащим мне селам и деревням. Хотя нет, не стоит.

Башню строили только для наблюдений за окрестностями, потому узкая винтовая лестница, наверху площадка для двух-трех человек, но даже у меня захватило дух, будто вышел на крышу самого высокого в мире небоскреба.

С северной стороны внизу просто замок и постепенно опускающийся в лесистую долину холм, а вот с юга чудовищный обрыв, замок на самом краю высоченной скалы с отвесной стеной, и если сейчас спрыгнуть вот с этой площадки, то лететь долго и страшно, пока не ударишься о набегающие на скальный берег волны.

Фицрой старался не подходить к краю, но когда увидел, что я все замечаю, сделал над собой усилие, полушагнул вперед и крепко ухватился за деревянные поручни.

– Красота!

– Страшная сила, – поддержал я.

– Что-что?

– Красотой можно убить, – сообщил я. – Р-раз – и мокрое место!.. Красота всегда сильнее, чем безобразие. Потому красота и побеждает. Как тебе вид? Правда, красиво?

Он смолчал, устрашенно поглядывая на оранжевый простор неба и сине-зеленую гладь моря. С такой высоты даже не видно волн, с востока и запада зеленые долины, на которых тесно собраны в кучки крохотные домики, у меня целых восемь сел, хотя на самом деле только три, остальные простые деревни, а с севера единственная дорога к замку, прямая, без всяких опасных проходов под стенами, с которых могут обстреливать и бросать камни.

– Да, – проговорил он после долгой паузы, – как-то да… мурашки бегут… от красоты, наверное. Крупные такие…

– Эстет, – обвинил я с чувством превосходства. – Порхаешь!.. А вот я практик, на земле стою.

Он фыркнул.

– Думаешь, я не понял сразу, чего присматриваешься вон к тому мосту?.. Да, это граница твоих владений с глердом Слейном. На той стороне реки уже его земли, а вон та беседка у воды… это он там отдыхает.

– И рыбу ловит?

– Вряд ли, – ответил он. – Но гостей туда приглашает. Место, как видишь, живописное.

Я кивнул, в самом деле причудливо хитрая река источила берег гротами, виноград плотной зеленой стеной карабкается по каменным стенам, создавая таинственные пещерки, в таких любят играть дети, но взрослые тоже их почему-то любят…

– Мы от развращенной столицы далеко, – заявил я, – у нас должны быть крепкие нравы.

– У нас?

– Здесь, – уточнил я. – На крепких нравах стоит мир.

Он вздохнул с облегчением.

– Фу, а то я уж подумал…