Гай Орловский - Небоскребы магов

Фицрой возмутился, я сказал тихонько, хотя и у самого сердце екнуло:

– Это правильно, чтоб заразу не принесли… и всяких преступников из других королевств не набежало. Тем более в стольный град.

Он буркнул:

– Это понятно, иначе тебя бы давно остановили. Но как отличают заразного от незаразного? Да и вряд ли кто-то из преступников будет кричать, что вот я вор и убивец, плюйте на меня! Ты же вон какой тихий! Овечка. И не подумаешь.

– Это в идеале, – пояснил я. – Как все законы, что хороши и правильны, только не работают.

– Тогда зачем…

– Законы нужны, – сказал я шепотом, – иначе вообще не будет ориентиров, что хорошо, что плохо… Здравствуйте, уважаемые! Простите, что не знаю, как здесь принято именовать достойных людей, мы только что прибыли из Гаргалота, это великое и славное королевство на той стороне моря…

Наступила мертвая тишина. Оба служащих вскинули головы и уставились с великим изумлением. Стражи сразу повернулись все до единого и вытаращили глаза.

Один из чиновников поднялся из-за стола.

– Простите… откуда-откуда?

Я гордо подбоченился.

– Из великого и славного королевства Гаргалот!.. У нас давно кончились провизия и остатки воды, что крайне огорчительно. Но с провизией еще кое-как управлялись, у нас хорошие сети для рыбы, но без воды было трудно. Правда, вино еще осталось… Надеемся пополнить у вас запасы… Вы не против?

Фицрой сказал благожелательно:

– Если посмотрите в окно, то вон там стоит наш корабль. Его и без нашего флага видно… даже очень.

Страж выглянул первым, охнул:

– Там… там… он же как лебедь среди уток!

Чиновник пролепетал, выпучив глаза:

– Как не против?.. Еще как не против! Мы будем счастливы… Эй, Ринонлер, немедленно во дворец!.. Сообщи, прибыли знатные гости из-за моря! Впервые!

Я сказал, засмущавшись:

– Ну что вы, совсем не знатные…

Фицрой добавил скромно:

– Это когда вернемся, получим высокие титулы и поместья. А пока мы вольные странники и путешественники на свой страх и риск.

– Да, – подтвердил я. – Просто о нашем подвиге дома еще никто не знает. И мы, конечно, понимаем…

Стражник умчался не один, с ним ускользнул и второй, этот и кричал там, чтобы Ринонлеру дали самого быстрого коня, он должен быть во дворце сию минуту.

Я сказал любезно:

– Но мы можем пройти в город?.. Декларировать нам нечего, ха-ха!.. Поищем торговца, который продаст нам провизии на обратный путь. И несколько бочонков воды.

Служащий сказал торопливо:

– Да-да, конечно!.. Идите, посмотрите наш прекрасный город. Люди у нас добрые, законопослушные. Вам понравятся.

Я спросил небрежно:

– Кстати, как называют этот город? Он милый такой.

– Небольшой, – добавил Фицрой, – но тихий. Нам уже нравится.

Чиновник сказал с усилием:

– Карбер. Столица нашего королевства Гарн…

– Столица! – изумился я. – Надо же… Хотя это правильно, столица и должна быть в отдельном тихом городке, а не так, как в наших королевствах по ту сторону моря, где обязательно в самых огромных городах. У вас все мудро и правильно… Пойдем, Фицрой.

Стражник выскочил вместе с нами, замахал руками в сторону ворот, и там распахнули перед нами створки с великим почтением, настоящим, как перед героями, а не королями, там другое, понятное.

Город показался более устроенным, чем Санпринг, Шмитберг и даже Ииссор. Чувствуется одна рука главного строителя, даже архитектора, если такие здесь есть, но нет той безалаберности в постройках, как во всех уже виденных городах.

Даже люди смотрятся более серьезными, а еще здесь намного больше военных. Даже многие из простых горожан, как мне показалось, охотно щеголяют в кирасах, мода, что ли, на доспехи.

Фицрой тоже заметил, даже раньше меня, для него мода не то что важнее, по ней в самом деле можно понять многое, начиная от благосостояния государства до его экономической мощи.

На причале прохаживаются группки хорошо вооруженных воинов в доспехах, а дальше к набережной даже пара караульных башенок из камня, оттуда так просто не выбьешь засевших, да и сама набережная с высоким ограждением из плотно подогнанных каменных глыб выглядит идеально подготовленной для отражения атаки с моря.

– Здесь воюют часто, – заметил Фицрой.

– Или часто получают угрозы, – ответил я. – Может быть, даже сами придумывают, чтобы карась не дремал. Хочешь мира – готовься к войне.

– Чеканные слова, – сказал он с одобрением. – В твоем королевстве сказали?

– Увы, да.

– Похоже, – сказал он, – этот Гарн совсем щенок рядом с такими… овечками.

Он смерил меня оценивающим взглядом, словно вот сейчас выставлю клыки, из спины полезет гребень, а еще весь покроюсь острыми шипами.

– Пройдемся к базару, – сказал я. – Базар – лицо города. А кроме того, мы же должны в самом деле купить провизию и воду!

Он сказал тихонько:

– А мне кажется, ты переборщил, когда велел выбросить рыбам еду и вылить в море воду.

– Береженого бог бережет, – сказал я. – А вдруг они заявятся на корабль? Наша легенда должна быть безупречной.

Он хмыкнул.

– Конечно, заявятся. Восхотят заявиться и все осмотреть. Но ты же велел убрать сходни?.. А на ночь даже отплыть от причала?

– Я осторожный, – напомнил я.

– Ваддингтон, – сказал он, – еще осторожнее. Глаз не сомкнет.

Я насторожился: на площадь со стороны дворца вышел офицер в доспехах и группой королевских гвардейцев за спиной. Они медленно двигались через базар, но смотрят, как заметно сразу, не на разложенные товары. Смотрят достаточно цепко, высматривают кого-то определенного, с ними неприметный человечек, что показался знакомым.

– Фицрой, – сказал я, – думаю, о нас уже сообщили во дворец.

– Королю?

Я покачал головой.

– Думаю, сперва тем, кто докладывает ему о разных происшествиях, стоящих его высокого вникания. Отойди в сторону.

Он взъерошился.

– Ты чего?.. Мой меч все еще остер…

– Не драться же нам посреди чужого города, – пояснил я тихо. – Отойди, понаблюдай со стороны, а потом беги на корабль.

– А ты?

– Если даже задержат, – шепнул я, – освободиться сумею.

Он отступил на шаг, кивнул.

– Хорошо. Ты правильно сделал, что велел отчалить от пирса и поднять лестницы!

Человечек увидел меня, просиял лицом, я наконец узнал одного из таможенников, там он держался в сторонке и ничего не говорил. Сейчас он торопливо что-то сказал офицеру, указывая на меня взглядом, он кивнул и решительно начал проталкиваться через толпу.

Я посмотрел в сторону Фицроя, тот сгорбился, смешался с толпой, но не ушел, а остался наблюдать за мной, свинья, игнорирует прямые приказы, дескать, он друг, а не слуга, не понимает, что в такие моменты любой друг должен действовать, как слепо выполняющий приказы подчиненный.