Гай Орловский - Небоскребы магов

Голоса становятся громче, я крикнул властно:

– А ну тихо там! Сейчас открою!..

После двух поворотов ключа замок повис на петле. Я вытащил дужку и отбросил в сторону. Дверь распахнулась, десяток оборванных и худых мужчин в страхе отшатнулись, глядя вытаращенными глазами.

– И свобода, – сказал я, – братья-душегубы, вас примет радостно у входа… только мечи сами возьмите у тех героев в коридоре. Кто знает, новеньких сегодня ночью приводили?

Все молчали, только один наконец сказал из задних рядов:

– Если привели, то здесь камер много… А новое здание для тюрьмы только строят.

– Большое? – спросил я.

– Громадное, – заверили меня сразу несколько голосов.

– Демократия на марше, – сказал я с пониманием. – Вот ключи от остальных, как думаю, камер. Откройте все, но к выходу пока не рвитесь, там охраны побольше. Я пойду впереди, а вы держитесь сзади.

Несколько голосов с радостью закричали:

– Да, господин!

– Как скажете!

– Вам виднее…

– Мы за вами…

Тюрьма в самом деле оказалась битком набита заключенными, потому и охраны немало. Я поднимался по лестнице выше и выше, стрелял, сцепив зубы, мстил за подлое предательство и плен.

На каждом этаже свои тюремщики с ключами на пузе, а когда я переступал через их тела и шел дальше, прущая за мною толпа жадно хватала ключи и открывала за моей спиной одни за другими двери.

Когда поднялись на первый этаж, я уже начал тревожиться за своих, но чуть ли не в последней камере отыскались Фицрой, Грегор, Ваддингтон и остальные с корабля.

Они выскочили в просторный холл, обозленные и пристыженные, я не стал слушать их оправдания, крикнул:

– Нас обманули! Меня обманом, думаю, и вас. Потому и мы свободны от всех правил благородной войны. Жаль, убивать и грабить вволю не получится…

Фицрой вскрикнул:

– Почему?

– Некогда, – ответил я. – Мы в чужой стране, нужно убегать на причал к своему кораблю, если он еще там.

Фицрой сказал всем:

– Но по дороге можете всех, кто попытается остановить или хотя бы замедлить наше победное и триумфальное бегство!

Джонадер прорычал:

– Уж я отыграюсь…

Фицрой сказал мне виновато:

– Меч мой забрали…

– Все потом, – крикнул я. – Вон уже тревогу подняли!.. Все в порт, все в порт!.. Если нашего корабля там нет, захватим чужой!.. Вперед, вперед!.. Бегом!

Снаружи звездная ночь и одна-единственная луна, но зато такая, что мелатонин под ее светом точно вырабатываться не будет, видно почти как днем.

Я придержал Ваддингтона за рукав.

– Глерд, примите мои извинения. Вы были совершенно правы! Я вел себя глупо, самоуверенно и безрассудно.

Он вскрикнул с неловкостью:

– Перестаньте, глерд! На вашем месте я бы поступил, как вы. Положение командира обязывает… А теперь давайте побыстрее к причалу. Насколько я понимаю службу королевской охраны, нас могут успеть догнать, здесь как раз достаточно близко…

Фицрой запомнил дорогу лучше всех, а Понсоменер подсказывал, где свернуть в какой переулок, чтобы не наткнуться на городскую стражу, они и повели нашу команду.

Я заметил, что нас вроде бы стало больше, еще четверо увязались за убегающими в сторону порта, в то время как остальные освобожденные из тюрьмы ринулись переулками в город.

Там сразу же залаяли собаки и зловеще прозвучал медный гонг, сигнал тревоги.

Ваддингтон крикнул мне на бегу:

– Не отвлекайтесь, командир!.. Я примкнувшими сам займусь!

– Вы тоже ни на что не отвлекайтесь, – велел я. – В порту вести себя тихо. Если корабль у пирса, захватить, но не рискуйте слишком…

Он недослушал, унесся следом за командой, только Фицрой оглянулся, остановился резко.

– А ты чего?

Я гаркнул:

– Беги с ними! Во главе!

Он крикнул оскорбленно:

– Вот еще! Я трусливее всех, да?.. Смотри, эти гады как знали, что вырвемся из тюрьмы! Целый отряд прямо от дворца прет в нашу сторону!

Я прокричал зло:

– Не отведешь всех к кораблю – мы не друзья! Я придержу погоню!

– Ладно, – крикнул он. – Только не задерживайся, а то уплывем без тебя…

Он ринулся догонять бегущих, как стадо оленей, а я не остался на середине дороги, слишком картинно, да и хорош как мишень, а стоптать кони могут даже с опустевшими седлами, отступил за угол, и как только всадники оказались на прицельной дальности, открыл стрельбу, прислонившись для устойчивости к стене.

Кони дико заржали, передние две лошади упали, подминая всадников, еще трое споткнулись о них и грохнулись, перевернувшись через головы, а я продолжал торопливо палить из обоих стволов.

Дикие крики боли и страха, топот копыт и ржание заполнили улицу. Я оглянулся, наши удаляются быстро, ринулся за ними следом, задевая плечами углы, перепрыгивая корзины и ящики вдоль стен домов.

В какой-то момент ощутил опасность сзади, быстро дернулся под защиту стены, обернулся и тут же выстрелил, почти не глядя. Раненый конь поднялся на дыбы, всадник не удержался и вылетел мне под ноги, в роскошных доспехах, шлем с гребнем.

Я выстрелил в лежащего, демократу все можно, огляделся и ринулся со всех ног. Город начал просыпаться от странного шума, навстречу и даже из боковых улиц трижды выбегала городская стража, я делал зверские рожи, стрелял в упор и бежал за своими.

На причале суматоха, там встретила многочисленная стража, что была свидетелем, как захватили корабль и уводили по пирсу пленных, начался бой, Фицрой первым отнял у кого-то из охраны меч и с диким криком бросился рубить врага.

Я вздохнул с великим облегчением, наш корабль стоит там, где и стоял, только к причалу подтянули вплотную, явно не решились на ночь глядя управлять чужим парусом, таким громадным.

Я заорал Ваддингтону:

– Быстро на корабль!.. Если там охрана – убить и выбросить!

Тот крикнул бодро:

– Сделаем!

Стража порта насела с трех сторон, я сперва стрелял, но когда стиснули со всех сторон, дрался озверело, сам себе изумившись, кто бы сказал, что я могу так драться, никогда бы не поверил, но они все двигаются почему-то медленно и скованно, а я втрое быстрее и резче, кулаки мои бьют как молоты, слышу сочный треск костей, бью ребром ладони и кулаком, локтем, коленом, бросаю в стену ограды или на пол с такой силой, что уже точно не сдвинется.

Фицрой увидел, ахнул:

– Да тебе оружие разве что для красоты!

– Люблю красивое оружие, – подтвердил я хриплым голосом, в горле саднит, выплюнул комок крови, не понял, чего это он и с какой стати, – оружие… это…

– Это все, – договорил он. – Бежим, начинают окружать…

– Прорвемся, – заверил я.

Но остатки охраны, ощутив, что свалить нас не удается, дрогнули и отступили. Я выстрелил еще несколько раз, уже без необходимости, азарт есть азарт, Фицрой с разбега прыгнул через борт, заорал оттуда: