Алекс Хай - В интересах государства. Аудиториум, часть 2 [СИ]

— Так. Стоп, — мотнул головой я. — Выходит, Серега — бессмертный?

Ректор улыбнулся.

— Мне пока сложно дать этому явлению подходящее определение. Увы, у меня было немного времени, чтобы изучить архивы наблюдений наших предшественников, однако… Леня!

Голова забулькала в банке. Пантелеев закатил глаза, что-то пробормотал, поднял струйку пузырьков раствора, и заговорил:

— Тысяча восемьсот тридцать шестой год, Петербург. Наталья Федоровна Боде, в девичестве Колычева. Несовместимый перелом шеи от падения с лошади, зафиксирована смерть. Очнулась в тот же вечер. Зафиксировано в архивах Аудиториума Магико…

— Довольно, дальше.

— Тысяча девятьсот шестой год, Париж. Виктор Лазаревич Поляков. Покончил жизнь самоубийством. Очнулся в морге во время опознания тела друзьями…

— Благодарю, Леня, достаточно, — оборвал Голову ректор и обернулся ко мне. — Как видите, явления редчайшее, однако оно уже было зафиксировано. Увы, у нас немного сведений и подробностей о произошедшем. Во время эпизода с госпожой Боде еще не велись подробные записи и исследования, а господин Поляков оказался слишком далеко. Из Парижа он так и не вернулся. Однако вам будет интересно, что оба скончались своей смертью в преклонном возрасте.

— И вы считаете, что случай Сергея — третий?

— Возможно, их могло быть и больше. Ведь жизнь человека может сложиться так, что способность и не проявится…

Я кивнул. Да. Живет себе какой-нибудь одаренный дворянин в поместье далеко от цивилизации. В дуэлях не участвует, шею не сворачивает, на рожон не лезет… Так и до естественной кончины может прожить, не узнав, на что способен.

— А есть ли понимание, почему у Сергея оказалась эта способность?

— Здесь сказать сложно, — признался Фрейд. — Однако моя гипотеза заключается в том, что это — своего рода мутация, связанная со смешением крови носителя Благодати и крови простолюдина. Если покопаться в генеалогических древах выше обозначенных Боде и Полякова, можно обнаружить, что в их родах имела место связь с простолюдинами, и данные люди рождены уже после оных. Увы, на данный момент мы еще не изучили влияние Благодати на гены в полной мере. Но мне думается, что причина может быть и в этом…

— Значит, случайное стечение обстоятельств?

Фрейд развел руки в стороны.

— Ох, Михаил Николаевич, наследование способностей — это вопрос, где слишком много случайностей. В родах артефакторов порой рождаются боевики. В родах потомственных боевиком может родиться прекрасный лекарь… Можно лишь предполагать и планировать, а Господь посмеется над нашими планами и все равно сделает все по-своему. Тем не менее могу заверить, что вашему другу скорее повезло.

— Выходит, он не неуязвим, раз может умереть от повреждений. Не бессмертен, раз ему отмерен свой век…

— Но он гарантированно этот век проживет, — добавил Долгоруков. — С учетом происходящего в его семье это можно считать даром небес.

А ведь и правда. У Воронцовых династический кризис, если не сказать грубее. А тут мужчина-наследник, с которым гарантированно ничего не случится до глубокой старости. Это ли не решение всех проблем? Значит, у нашего Ронцова появилось еще больше шансов получить первые две буквы к фамилии…

— Эхе-хе-хе! — рассмеялся Пантелеев. — Значит, все же я не ошибся! Говорил же, что еще боевиком станет. А тут такое поле для деятельности! Ты представь, Дедуль, что он на поле боя вытворять будет!

Ректор жестом велел артефакту угомониться. Ленька насупился и обиженно булькнул.

— Словом, для вашего друга открываются новые перспективы, — заключил Фрейд. — Я знаю, что вы очень близко к сердцу восприняли его гибель, поэтому посчитал важным сообщить вам первому о том, что все далеко не так плохо.

Я кивнул. Да, эти новости действительно успокаивали.

— И что будет с ним дальше? — спросил я.

— Господин Ронцов уже дал согласие на сотрудничество с Аудиториумом. Его дар уникален, изучение этой особенности может открыть новую эру в изучении мутаций и воздействия Благодати на человеческий организм. Разумеется, мы не станем заходить за рамки разумного и превращать будущего возможного наследника влиятельного рода в лабораторную крысу. Однако, и я хочу, чтобы вы также это учитывали, Аудиториум умеет благодарить за сотрудничество…

Я подался вперед.

— К чему вы ведете, Владимир Андреевич?

Фрейд улыбнулся.

— К тому, что вы, ваше сиятельство, явление не менее уникальное, чем господин Ронцов.

А вот и мякотка пошла!

Как же ловко он попытался взять меня в оборот. Сперва утешил, затем обрадовал, поделился информацией и всячески продемонстрировал расположение. А теперь начал обрабатывать.

Ох, Миха, держись…

— Я хочу сделать вам предложение, Михаил Николаевич, — невозмутимо продолжил ректор. — Однако сперва хочу напомнить вот о чем…

Он глянул на Леньку, и тот, вздохнув, принялся перечислять:

— Казимир Забелло, Матвей Исаев, Андрей Меншиков, Павел Гагарин, Григорий Афанасьев…

— Достаточно, благодарю, — Фрейд внимательно уставился на меня. — На вашей совести пять жизней. Шесть, если считать господина Ронцова.

Я не стал поправлять его и говорить, что Афанасьева заколола Грасс. Не знаю, что наплел Ленька, но по факту я и сам был готов прибить предателя-менталиста. Да и одним больше, одним меньше… Какая разница? Я начинал понимать, к чему вел ректор.

— Сегодня я наколдовал на несколько смертных приговоров, — ответил я. — Отпираться глупо, ваше высокопревосходительство. Я готов понести наказание.

— Ой ли? — усмехнулся старик. — Сдается мне, вы из тех, кто скорее попытается избежать смерти там, где ее можно избежать.

— Только если для этого есть основания.

— Основания я как раз и намереваюсь вам предоставить, — Фрейд выпустил идеальное колечко дыма и взглянул на трубку. — Что вы скажете, если завтра выяснится, что напавшие на вас господа внезапно оказались жертвами нападения радикально настроенных революционеров? Или что, например, они поспорили относительно поступления в Орден и устроили дуэль? Вариантов обелить ваше имя достаточно. Причем есть способы сделать так, что истина никогда не выйдет на свет.

О, Аудиториум это умеет!

— Звучит заманчиво, — уклончиво ответил я.

— Ваши друзья смогут спокойно продолжить обучение. Даже несдержанная госпожа Грасс. Господин Ронцов получит новую жизнь — во всех смыслах. Ваша поклонница Штофф перестанет считать вас чудовищем. А вы обретете славу человека, сумевшего вынести Голову из Лабораториума, — ректор снова улыбнулся. — Ведь как вы могли убить Меншикова и остальных, если в этот момент прятали артефакт?

— Звучит слишком хорошо, чтобы такой подарок достался мне бесплатно, — наконец отозвался я. — Что вы потребуете от меня взамен?