Андрей Кощиенко - Айдол-ян. Книга 4, часть 4. Смерть айдола [СИ : с илл.]

— Я не стремилась ни к какому компромиссу. Я сразу ясно и чётко выразила своё несогласие с полученным от вас предложением.

— Хорошо. — кивнув, произносит ДжунХо, подводя итог. — Вы действительно ясно и чётко выразили своё мнение. Ещё я узнал много нового о вашей личности. Такого, что скажу, не скрывая, меня удивило.

Скрещиваю взгляд со взглядом собеседника. Некоторое время смотрим друг другу в глаза.

— Я уже не трени-ян, а человек с мировой известностью. — холодно произношу я, отвечая капитану на «удивление» открывшимися ему гранями моего характера. — Выбранные мною исполнители, вместе с написанными мною песнями, — попадают в ТОП международных чартов. Поэтому, по корейским понятиям, имею право требовать к себе соответствующего уровня уважения.

ДжунХо молча смотрит на меня.

— По музыке в Корее мне равных нет, — добавляю я. — И если государство действительно намерено следовать объявленным им курсом на величие «Халлю», то оно должно делать из этого факта соответствующие выводы и принимать соответствующие решения, а не предлагать мне своими же руками избавиться от родственников.

— Что за ерунду вы затеяли — обвинить меня в шпионаже? — продолжаю высказывать всё так же молчащему капитану то, что думаю. — Какая я вам шпионка? И мой самчон, уверена, этим не занимался. У него на руках две семьи, за которые он принял ответственность. Вот и крутился, зарабатывал там, где можно было заработать больше. А теперь вы приходите ко мне с предложением «забыть и вычеркнуть его из моей памяти навсегда»! Вы вообще, — в своём уме?!

Уже конкретно разозлившись, смотрю на продолжающего молчать офицера. Не, ну а чего?

— Есть порядок процедур, определённый законом. — наконец, разлепив губы, произносит тот.

— Я не обязана делать «ку!» по первому же требованию, чтобы чьи-то «процедуры» соответствовали чьим-то законам! — резко отвечаю я. — Считаете, что я не имею права ехать во Францию? Пожалуйста, — я остаюсь! Вместе со своим самчоном!

— Госпожа Пак ЮнМи, прошу прощения, если моё предложение для вас было оскорбительным. В оправдание хочу сказать, что оно было сделано из лучших побуждений.

«Сначала выбесят, а потом извиняются»! — думаю я, зло смотря на ДжунХо, вежливо наклонившего голову. — «Вот что за люди»?

— Примите и мои извинения, если была излишне эмоциональна. — вдохнув-выдохнув, делаю я ответный жест вежливости.

Собеседник согласно кивает, показывая, что «зачтено и забыто».

— Ваша позиция по данному вопросу понятна. — говорит он. — Но, всё равно, я считаю для себя возможным обратиться с ним к вашей семье.

«Да хоть к Папе Римскому»! — думаю про себя я и отвечаю: — Разве я в силах вам это запретить, господин капитан?

— Мне показалось правильным сообщить вам о своём намерении для того, чтобы избежать усиления образовавшейся конфронтации.

— Прошу прощения. — извиняюсь я. — Последнее время у меня очень большая нагрузка и я не успеваю эмоционально восстанавливаться.

Понимающий кивок с противоположной стороны.

— Это всё, что я хотел обсудить, приглашая вас для разговора. — говорит контрразведчик. — Если вы ничего не хотите мне дополнительно сообщить, — тогда давайте прощаться.

— Нет, мне нечего вам больше сказать, господин капитан. — отрицательно качая головой, отвечаю я.

(несколько позже)

«Какое самомнение!» — с осуждением думает ДжунХо, идя по коридору и прокручивая в голове только что состоявшийся разговор. — «Человек с мировой известностью»! Ну надо же?! Неудивительно, что директор ЮСон мечтает её выгнать. В её возрасте и уже такой характер. А что будет дальше?»

Капитан на несколько мгновений прерывает бег мыслей, пытаясь представить, что может вырасти из Агдан. Мозг с готовность набрасывает картинку какой-то длинноволосой, с большой грудью, красивым лицом и синими глазами. Фантазёр трясёт головой, отгоняя видение, и возвращается к серьёзной мыслительной деятельности.

«По корейским понятиям я имею право…» — приходит ему на ум фраза, привлекшая к себе внимание в разговоре. — «А какие ей ещё известны — «понятия»? Инопланетные? Она точно не со звезды упала?»

Капитан начинает перебирать в уме моменты, заострившие на себе его внимание.

«Космос», «ку», «чьи-то процедуры соответствовали чьим-то законам». Говорит так, словно не считает себя жительницей этой страны». — несколько озадаченно думает он. — «При этом логична и совершенно не беспокоится о том, что её самчон сотрудничал с северянами. Словно сторонняя наблюдательница, уверенная в своей безопасности» …

Контрразведчик вздыхает, понимая, что достоверно отразить в рапорте свои эмоциональные впечатления и ощущения будет совсем непросто. Но если он хочет быть профессионалом, то ему придётся это сделать. По крайней мере — попытаться.

«Неплохо было бы поговорить с директором ЮСоном». — приходит ему в голову ещё одна мысль. — «Чего-то особого ожидать от этого не стоит, но беседа может оказаться интересной. Откуда у неё такое разграничение между собой и остальными? Что тут — последствия травмы мозга, или причина в чём-то ином? Может, — результат знакомства с враждебной идеологией»?

(примерно в это же время. Разговор по телефону)

— Твоя несдержанность нанесла ущерб моей семье, и я выглядела глупой в глазах своего отца. — слышен в трубке недовольный голос ХёБин.

— Онни, я не понимаю… — несколько растеряно отвечает ЮЧжин.

— Отец сказал, что в NIS передали ему сведения, доказывающие, что за сливом информации стоишь именно ты. Хотя и без того понятно, что кроме тебя, — это сделать было некому.

— Онни, я…

— Хальмони очень недовольна. — не слушая, продолжает говорить то, что хотела, ХёБин. — Сказала, что не ожидала от тебя такой глупости. И девушка, совершающая подобные безумные поступки, — не может быть женой её внука.

— Как?!

— Вот так! Южин, ты что, крышей съехала?! Отец очень зол, его авторитет упал в глазах разведслужбы! И я выглядела перед ним болтливой дурочкой. О чём ты только думала?

— Онни, честное слово… не знаю, как вышло… Прости меня…

— Будешь ещё ЧжуВону объяснять, как вышло. Из-за тебя он может не поехать во Францию.

— Почему из-за меня?

— Потому, что контрразведка сейчас заведёт дело о шпионаже! И будет проверять всех, кто, возможно, причастен! А на это нужен не один день, до четвёртого числа не успеть. Понимаешь?

— Понимаю… — упавшим голосом отвечает ЮЧжин.

— Вот и будешь рассказывать моему брату, почему так вышло!

— Онни, прости… Я не хотела… Это просто от того, что я его люблю… а гадина Агдан постоянно крутится рядом с ним и забирает всё его внимание… Мне ничего не достаётся… А-а-аа…

ХёБин, на другой стороне трубки, недовольно поджав губы, слушает, как ревёт ЮЧжин.