Андрей Кощиенко - Айдол-ян. Книга 4, часть 4. Смерть айдола [СИ : с илл.]

— Господа. — говорю я, обращаясь ко всем. — Предлагаю не идти по пути дальнейшего развития конфронтации. Очевидно, что сохранение в тайне истинной причины произошедшего, — в интересах вооружённых сил Кореи и правительства. Поэтому прошу меня не наказывать и отпустить. Я действительно плохо себя чувствую из-за месячных. Добавлю, что искренне раскаиваюсь и сожалею о своём поступке.

Кланяюсь, показывая, что осознал проступок и признаю вину.

Мужики переглядываются. Капитан кивает в ответ на взгляд командира части.

— Только вначале напишите подробный рапорт. — говорит мне подполковник. — Потом, учитывая ваше нездоровое состояние, разрешаю вам обратиться в медицинскую часть, где вам выдадут освобождение от сегодняшних занятий. Скажите, что это моё приказание. Но до того, как вы всё это проделаете, сангса… Прошу честно ответить на мой вопрос. Всё-таки, — зачем вы это сделали?

— Мне было скучно. — просто отвечаю я.

— «Скучно»?!

— Да. Мне запрещено покидать расположение части, запрещено пользоваться телефоном, запрещено пользоваться интернетом, запрещено заниматься тем, что меня интересует. Я просто тупо сижу за забором. А кое-кто в это время гуляет по Парижу и занимает место, на которое не имеет никаких прав. Моё место!

— Кто занимает ваше место? — спрашивает начальник штаба.

— АйЮ. — повернув к нему голову, говорю я. — Я не давала ей своё согласие на исполнение «Эммануэль». И мне даже не сочли нужным об этом сообщить!

Пауза. Отцы-командиры, почувствовав видимо, что оказались на незнакомой им территории «гламурных скандалов», не спешат реагировать на мои претензии.

— Но, сангса… — наконец, произносит капитан. — Вам же было объяснено, каким образом вы могли остаться в составе делегации? Вы же отказались?

— Спасибо глубокоуважаемому военному командованию, за гуманное обращение с одним из своих подчинённых. — саркастически благодарю я, поворачиваясь к нему. — Могли ведь предложить отрубить ногу, но всего лишь попросили забыть своего самчона. Хотя, если подумать, то это практически то же самое. Разве родственники и семья, — не главное в жизни корейцев? Разве не из родственников и их семей состоит Родина, которую мы здесь сейчас защищаем? Или я не права?

Сделав паузу, обвожу взглядом мужчин, вновь не спешащих с ответом.

— Считаю, что предложение, сделанное мне «NIS» — глубоко оскорбительно. — говорю я, решив высказаться до конца, раз слушают. — Я совершенно не заслужила такого обращения с собой. Свои обязательства перед армией я выполняю. Мои музыка и песни — побеждают. Но я не вижу в ответ встречных шагов. Мне была обещана юридическая помощь. И вот уже сколько времени ничего не происходит! Может, мне стоит готовиться к моменту, когда все разведут руками и скажут — «нужно было раньше приходить»! Да?

Учащённо дыша от того, что разозлился, замолкаю, ожидая ответа. Пауза. Длинная.

— Заданные вами вопросы, сангса, находятся вне моей компетенции. — нарушая тишину, наконец, произносит командир части. — Я обращусь к генералу Им ЧхеМу с просьбой рассмотреть их в самое ближайшее время.

— Спасибо, господин подполковник. — благодарю я, не став «лезть дальше в бутылку» и напоминать, что уже слышал подобные обещания.

— Мы отклонились от темы разговора. — кивнув в ответ, говорит он. — Сейчас необходимо решить другой вопрос. Сангса ЮнМи, вы готовы написать рапорт о событиях вчерашнего дня?

— Так точно. — отвечаю я.

— Отлично. Тогда, господин капитан вас проводит и создаст все необходимые условия для работы. Идите и работайте.

— Есть. — козыряю я.

(чуть позже)

— Подумать только! — возмущённо восклицает командир части, смотря на дверь, которая только что закрылась за ЮнМи и капитаном. — Мне устроила выволочку сангса! И где?! В моём же кабинете! И при этом спокойная, как… Как не знаю кто! Словно она чашку разбила, а не переполошила армии как минимум двух стран!

— Трёх. — поправляет начальник штаба. — В Пукхан наверняка заметили наши приготовления и у них тоже объявлена тревога.

— Я и говорю, — «как минимум двух стран»! И даже тени волнения на лице нет! Так уверена, что ей всё сойдёт с рук?

— Не так уж она неправа, рассчитывая на такой исход. Рассказать миру, что Республика Корея испугалась чучела с моторчиком, сделанного из мусорных мешков школьницей, это гарантировано означает потерю лица. По крайней мере, японцы точно не упустят такой возможности посмеяться над нами.

Командир части несколько секунд молчит.

— Происшествие имеет мировую огласку. — говорит он. — Командовать в такой ситуации должны люди соответствующих компетенций и званий. Пока сангса пишет рапорт, я подумаю над тем, что доложить генералу Им ЧхеМу. ЮнМи — его человек, пусть он и принимает решение. Я же, на уровне своей компетенции, сейчас могу только отдать её под суд, чему, как я понимаю, никто не обрадуется.

Подполковник, сделав паузу, смотрит на начальника штаба.

— И попрошу генерала забрать эту ходячую проблему из моей части. — произносит он, отвечая на немой вопрос в глазах майора. — Уже после того, как она чуть не уплыла на катере через границу в Пукхан, — следовало понять, что с ней что-то не то!

— Я очень надеюсь, что генерал пойдёт навстречу вашей просьбе. — с надеждой в голосе отвечает на этот спич начальник штаба. — Чем дольше я думаю о последствиях, тем больше понимаю, что если эта история действительно попадёт в средства массовой информации, то дело одними взысканиями не закончится. Скорее, тут пахнет понижением в звании…

Майор и подполковник смотрят друг на друга.

— Может, запереть её где-нибудь? — предлагает старший по званию. — Пока идёт процесс принятия решения?

— Не стоит. — отвечает майор. — Видите, какая она самоуверенная? Если обидится, вполне потом может сделать заявление для журналистов. Тогда здесь точно начнётся извержение вулкана. Лучше занять её делом, которое ей нравится. Музыкой или танцами там… Чтобы не скучала.

— Предлагаете согласиться на шантаж? — прищуривается командир части.

— Нужно продержаться до того, как Им ЧхеМу, или ещё кто-нибудь, заберёт её отсюда. — отвечает начальник штаба. — И постараться дожить до этого момента без новых происшествий. Кто его знает, что ей ещё в голову может прийти?

Подполковник, подумав, кивает.

— Тогда найдите на это время ей занятие. — требует он. — Проведите беседу, узнайте, чего она хочет. Создайте видимость, что мы заинтересованы в установлении дружеских отношений. Вы правильно сказали, — нужно продержаться до момента, когда генерал заберёт её. Тяните время.

— А если генерал тоже будет затягивать с принятием решения?

— Думаю, — не будет. Но, если всё же это случится, — используйте отговорки. Вроде того, что я размышляю над тем, как придать её желаниям вид армейской деятельности. Понятно?