Александр Перерва - Чаша Гальфара

– Эй, кончай строить из себя Сфинкса, – продолжала она, обращаясь к коту, замершему с прижатыми ушами. – И давай попытаемся объяснить все Алене. Конечно, все, что знаем сами. А ты слушай и попробуй не удивляться.

С этими словами Лю ободряюще пожала Аленину руку своей мягкой матерчатой лапкой.

Кот все еще настороженно поглядывал на Алену, но увидев, что она над ним совсем не смеется, а напротив, смотрит серьезно и внимательно, приосанился, несколько раз кашлянул в лапу, прочищая горло, и наконец произнес уже знакомым Алене голосом:

– Ну, собственно, что нужно сказать в первую очередь? В первую очередь нужно сказать, что нам и самим, в общем-то, мало что известно, так как те факты, которыми мы, собственно говоря, располагаем, не дают нам возможности в полном, так сказать, объеме произвести анализ сложившейся ситуации и сделать отсюда надлежащие выводы.

Обезьяна, все это время нетерпеливо ерзающая на своем месте, наконец не выдержала:

– Слушай, полосатый, такое впечатление, что ты всю жизнь провел в читальном зале, а не проспал в стенном шкафу на старом овчинном полушубке. И вообще, ты мне напомнил нашего завуча. Может быть, ты и есть он?

Лимонад возмущенно фыркнул:

– Я всегда был котом, котом и останусь. А ум – это у нас семейное качество. К тому же, я никогда не игнорировал средства массовой информации.

– Уж это точно. Поспать перед телевизором – ты у нас большой мастер.

– Лимонад, Лю, братцы, ну хватит уже. Рассказывайте все, что знаете, – Алена так естественно вступила в разговор, как будто всю жизнь только тем и занималась, что беседовала с домашними животными и мягкими игрушками.

– Ладно, – сказала обезьяна. – Только говорить буду я. Все дело в этой штуке, – и она указала рукой на цилиндрик, продолжавший испускать голубой свет. – Именно под действием этих лучей произошли в нас, во мне и Лимонаде, те удивительные превращения, которые ты сама видишь.

– А папа и мама? Их болезнь тоже связана с этим?

– В каком-то смысле. Но тут совсем другое. Твои родители…Они… – тут обезьяна запнулась и посмотрела на кота. Тот молча кивнул головой. – Они заколдованы, – решительно продолжила Лю. – Так мы с Лимонадом думаем.

При этих словах Алена вздрогнула.

– Не может быть! – горячо воскликнула она. – Какое еще колдовство? Колдовства ведь не бывает!

– Посмотри на нас, – обезьяна развела руками.

– Но ты же сама говорила, что тут совсем другое. Вы стали говорящими из-за цилиндрика. А это, наверное, какой-нибудь секретный научный прибор. Вот и все. И никакого колдовства.

Чем больше говорила Алена, тем менее уверенным становился ее голос. Она говорила, с надеждой глядя то на обезьяну, то на кота, как бы пытаясь найти в их глазах подтверждение своим словам. Но те молчали и только сочувственно смотрели на нее.

Наконец замолчала и Алена, слезы навернулись у нее на глаза, но она не заплакала, а только прикусила губу.

– Но кто это сделал и зачем? – упавшим голосом спросила девочка.

– Вот в этом-то весь вопрос, – оживилась обезьяна. – Мы с Лимонадом уже думали над этим и, кажется, знаем ответ. Вспомни, где был найден цилиндрик?

– В брюхе у рыбы.

– Вот именно. Я полагаю, ты не так наивна, чтобы думать, что это чистая случайность?

Алена только пожала плечами.

– Ладно, тогда вспомни все обстоятельства появления этого чудовища в вашем доме. У кого твоя мама в магазине буквально из-под носа увела эту рыбину? Кто потом наведывался к вам с визитом и проявил к ней большой интерес?

Тут Алена вдруг отчетливо вспомнила свой недавний сон.

– Это была Крокодиловна, – задумчиво проговорила она.

– Вот! Теперь поняла, кому предназначался цилиндрик? А рыба – это …ну как посылочный ящик. Ясно?

– Ничего себе – посылочка, – пробурчал себе под нос Лимонад, очевидно вспомнивший ощущения от ее зубов на собственном хвосте.

– Короче говоря, рыбу вместе с ее содержимым должна была получить именно Крокодиловна, – продолжала развивать свою мысль обезьяна. – Уж и не знаю, почему в их почте произошла такая осечка, но в результате и твои родители, и ты, и мы с Лимонадом оказались впутанными в эту историю. По всей видимости, больше всех пострадали твои папа и мама.

– Это потому, что они съели заколдованную рыбу, – вставил словечко Лимонад.

– Да. И все это – дело рук Крокодиловны. Наверняка она сделала это, чтобы получить то, что ей предназначалось – чудесный цилиндрик. Хорошо еще, что ты не стала есть рыбу. Иначе быть бы тебе сейчас этакой спящей красавицей.

На некоторое время наступила тишина. Очевидно, все представили себе, что могло бы быть, съешь Алена хоть кусочек рыбы. Девочка даже поежилась от пробежавшего по спине холодка. Наконец Лю нарушила тягостное молчание. Почесав лапкой в затылке и как-то виновато поглядывая на Алену, она сказала:

– Ты знаешь, можешь на меня обижаться, но я рада тому, что произошло. Да, я, наверное, единственная, кто в этой ситуации оказался в выигрыше. Не случись этой истории, осталась бы я навсегда просто игрушкой – недвижимой и бессловесной, как и все они. – И обезьяна кивнула в сторону полки, на которой, замерев в нелепых позах, сидели Аленины куклы. Алена посмотрела туда и ее вдруг, как электрическим током, пронзила не оформившаяся еще в сознании догадка.

– Ты хочешь сказать, что ты… – медленно начала девочка.

– Да, именно так. Я не всегда была тем, что ты видишь перед собой. Когда-то и я была девочкой…

– Ну да, конечно. Но ты себя плохо вела, не слушалась родителей, и злой волшебник превратил тебя в игрушечную обезьяну.

– Ты напрасно иронизируешь. Если тебе не интересно – я молчу, – сказала Лю с грустью в голосе.

Алена покраснела от смущения.

– Извини, я не хотела тебя обидеть. Рассказывай, пожалуйста.

– Хорошо, я попробую рассказать все, что помню.

К сожалению, в памяти Лю обнаружились большие провалы, вызванные, очевидно, длительным пребыванием в столь необычном облике. Вот что удалось узнать Алене из рассказа обезьяны.

Лю действительно когда-то была девочкой, такой же, как и Алена, только постарше. Училась она в восьмом классе, так что было ей лет четырнадцать – пятнадцать. Она была очень симпатичной, можно даже сказать красивой девочкой.

На этом месте повествования Лимонад фыркнул и уткнулся мордой в передние лапы, за что тут же получил от обезьяны подзатыльник.

– Да, – с вызовом повторила она, – можешь смеяться сколько хочешь, но я действительно не была уродиной вроде тебя. Мальчишки со всей школы заваливали меня записками. Вот так-то. Впрочем, я этим никогда не хвасталась.

Да, Лю никогда не зазнавалась и не старалась подчеркнуть свое превосходство перед другими девочками. Поэтому подруг у нее было много, но закадычная – только одна. С ней они сидели за одной партой.