Петр Ингвин - Зимопись. Книга шестая. Как я был стрелочником

Моя персона Урвана больше не интересовала. Он внимательно оглядел трюм, удовлетворенно выругался и исчез на палубе.

Ко мне спустился бородатый мужик в кожаных доспехах. Другие ушкурники, мелькавшие сверху, были одеты так же и походили на заречных рыкцарей. Странно, что для боя пираты не облачились во что-то более существенное. Неужели верткость и маневренность важнее защитной брони? Тьфу, о чем я, это же бой на воде, и если в металлическом доспехе упасть в реку… Даже стеганый поддоспешник, когда намокнет, с гарантией утащит на дно – что же говорить о тяжеленных латах!

– Я – Свирид.

– Чапа.

– Отлично. Настоящих имен здесь не любят, меньше знаешь, дольше спишь. Свое прошлое забудь – кем был, где был, с кем был. Отныне твоя родина – челн, а мы – родня. – Он хмыкнул. – Не бойся, не такая, как Венцемирова. Надеюсь, он не успел?

Взмахом головы Свирид указал на конструкцию для наказаний. Я не понял:

– Чего не успел?

– Повезло тебе, что к нам попал. – Свирид уже сменил тему. – И что очень вовремя попал. С Урваном не пропадешь, он мужик суровый, но справедливый. Всем по заслугам воздает. Венцемира хоть и порубили в хлам, но чтоб другим не повадно было, сейчас в лодке на колу по реке отправляют.

Свирид оказался невысоким и коренастым, особо сгибаться в трюме, как Оське, ему не приходилось. Перерезая путы, он стянул покрывало и с удивлением обнаружил отсутствие на мне одежды.

– Что за новости? Где твои вещи?

– Здесь мешок должен быть. – Я быстро пробежался взглядом по окружающей свалке. – Вон он!

– Оружие есть?

Я кивнул. Свирид покачал головой:

– Оставь внизу, пока к тебе не привыкнут.

В этот миг я как раз вытянул и развязал мешок. Кустистыми бровями Свирида выстрелило вверх:

– Твое? Врешь! Венцемирово барахлишко присвоить хочешь? – Бородатое лицо вскинулось к люку. – Урван, глянь, чего у пацана припрятано!

Когда главарь ушкурников спрыгнул в трюм, над люком склонилось еще с пяток любопытных лиц.

– Свет! – приказал Урван, и головы, перегородившие проем, исчезли.

– Гляди. – Свирид указал на щит и нож.

Безухий силуэт склонился над вещами.

– Такие щит и нож заслужить надо. Пока заберу себе, чтобы другие не завидовали.

– А доспехи? – уныло проговорил я.

Хороший был нож. И щит, скорее всего, отличный. Даже применить не пришлось. С другой стороны… легко пришло – легко ушло. А ушло навсегда, это к бабке не ходи. Не может младший иметь материальные блага лучшего качества, чем старший.

– Хочешь сказать, что все это – твое?

– Мое, – подтвердил я с упорством, достойным лучшего применения.

Жалко расставаться с хорошими вещами, особенно безвозмездно. Любой подтвердит.

– У кого упер?

– Какая разница? Сейчас это мое.

– Ошибаешься. Сейчас это наше, общее. Из твоего здесь только жизнь, да и та, если честно, такое же общественное достояние. Будь поаккуратней со словами, малец.

– Вы тоже.

– А ты мне нравишься. Тьфу. – Урван с силой пнул устройство для наказаний. – Не то хотел сказать. Ну ладно, вы меня поняли. Как тебя, говоришь… Чапа?

– Да.

Урвана переворошил доспехи и разрешил усталым голосом:

– Надевай, все равно такой размер никому не налезет. Но не забывай, что отныне они не только твои. Относись бережно, поцарапаешь или помнешь – заставлю оплатить или отработать.

– Я работал в кузнице. Если что испорчу, сам же поправлю.

– Можно и так, если на каком челне горячий горн с наковальней найдешь.

Разговор закончился. Меня перевели на другое судно, под названием «Тазик». В спектакле-ловушке оно изображало жертву. Никаких особых свойств у него не было, на вид – обычная грузовая ладья среднего размера. Боевой ушкуй у пиратов имелся один, самый быстрый из сложившейся троицы, но самый мелкий по размеру. Его называли «Шнурок». Урван перешел на главный трофей, и «Везучий» стал флагманом. Не столь скоростной, как плоскодонный «Шнурок», «Везучий» был несокрушим, высокие борта давали возможность расстреливать команды прочих судов, а столкновение с любым другим кораблем вызывало в памяти притчу про камень и кувшин, что кто бы на кого ни упал, все равно горе кувшину.

Впервые за много дней я оказался на свежем воздухе. Болезнь прошла, осталась только общая слабость. Глаза пожирали окрестности, где я никогда не был, лицо овевал ветер. Какое счастье – после затхлого вонючего трюма!

– Еконоград?!

– А ты на что рассчитывал? – подозрительно покосились на меня.

– Хоть на что-то.

– Тогда мечта сбылась.

По меркам нового мира передо мной расстилался мегаполис. На причалах суетились грузчики, в конюшнях и на многочисленных коновязях ржали лошади, десятки телег подвозили товары по нескольким дорогам. Строения – небольшие, в основном деревянные, но виднелись и каменные. Бросилась в глаза каменная пагода со звездой, в несколько раз превосходившая размером деревянную Зырянковскую. Красивая раскидистая верхушка нависала над прочими зданиями, как Останкинская башня над родной столицей утраченного мира.

Ушкуй отстал и остался где-то позади, а «Везучий» с «Тазиком», изображая добропорядочных гостей, подошли к Еконоградским причалам.

Теперь нужно сбежать. Как? А никак. Ко мне, как новичку, приставили наблюдателей, глаза у них добротой не лучились, а в пределах досягаемости находилось метательное оружие.

Очень хотелось узнать новости о конязе, папах и так далее. Но меня игнорировали, а я старался не путаться под ногами. Понадобилось грузить – грузил, понадобилось укладывать – укладывал. На сданное ненужное барахло ушкурники накупили еще орехов. Значит, мы повезем их дальше. Приключения продолжаются. Они не сходились с моими планами, но что делать. Жив, и на том спасибо.

Еконоград остался позади. За несколько дней маленькая эскадра вышла со старого русла на основное, а оно вновь привело к горам, но теперь ниже по течению. Я с удивлением наблюдал обратную сторону страны башен. Восточная граница Каинового племени ничем не отличалась от западной, та же пустынность, в которой где-то прятались дозорные и погранцарберы. Никаких построек в пределах видимости. Дальше вниз – неприступные горы, мимо которых вода неслась с ревом, и не хотелось оказаться в таком потоке. На середине реки течение не чувствовалось, но скорость имело не меньшую. Береговые пейзажи быстро сменялись. Вплавь такую реку не пересечь, унесет к камням и разобьет. Теперь я понимал, почему страна башен практически неприступна. Но долго ли ждать, пока кто-то соберет достаточно войск и переправится на кораблях? Если все, что говорят о Дикой империи – правда, то…

Не о том думаю.

А о чем «том» надо думать? Сбежать с корабля невозможно, остальное вторично.