Василий Панфилов - Трущобы империй

Слово актёры простодушный работяга произнёс с таким восхищением… аж слёзы на глаза показались!

Ах так… нарушив своё правило Не высовываться, попаданец начал многократно отрепетированный Монолог Гамлета. И пусть в своё время этот монолог был частью КВНовской постановки…

– Быть иль не быть, вот в чём вопрос, – Прямо посреди улицы вещал Алекс, не обращая внимания на зевак, быстро столпившихся вокруг, – Достойно ль смиряться под ударами судьбы иль надо оказать сопротивленье и в смертной схватке с целым морем бед покончить с ним? Умереть. Забыться.

Бывший студент декламировал, неосознанно копируя лучшего Гамлета – Высоцкого. Он не обращал внимания ни на что, привычно отдавшись сцене.

– Спасибо, парень, – были первые слова, услышанные им. Их произнёс какой-то приличного вида мужчина, который после этого… кинул к ногам Алекса монетку. Многие последовали его примеру, мелкие монетки сыпались щедро.

Парень стоял растерянный… но Фред не растерялся, начав собирать их.

– Эт мой дружок, – с превеликой гордостью доложил он толпе, перекрикивая шум, – мы из Уэльса.

– Да… кровь Талиесина [29] Древнейший из поэтов, писавший на валлийском (кельтском) языке, чьи стихи дошли до наших дней. В валлийской мифологии Талиесин – непревзойдённый бард, могущественный волшебник и пророк. Его знают буквально ВСЕ кельты. не разбавить, – зычно сказал бомжеватого вида старик с роскошной окладистой бородой и в сюртуке не по размеру, болтающемся на нём, как на вешалке. В толпе понимающе закивали, начались обсуждения разыгранного отрывка, сравнения со спектаклем.

До дома провожали целой толпой, заставляя Алексея время от времени то декламировать что-то, то разыгрывать короткие сценки. Добирались в итоге почти два часа, а ещё с полчаса стояли у дома. За это время с десяток затесавшихся в поклонники местных авторитетов мелкого пошиба, громогласно взяли Алекса под свою защиту. Благо ещё, пить не потащили… но тут попаданец ухитрился отбрехаться фразами о Тонкой нервной организации актёра. Подобный пафос здесь общепринятый, так что понимающе покивали и разошлись.

К слову, не то чтобы бывший студент принципиальный противник выпивки… где ж таких студентов найти? Но как представил, сколько уважаемых людей там собралось, да ведь с каждым нужно выпить местной сивухи… Нет, с этим как-нибудь в другой раз.

– Пятьдесят долларов, Алекс! Пятьдесят! – Прошипел Фред, выпучив глаза и тряся зажатым в руке тряпичным кошельком. От услышанной суммы и сам попаданец выпучил глаза – в Пяти Точках многие столько и за год не зарабатывали…

– Нас убьют, – простонал он с надрывом, – многие же видели…

– Не сегодня, – отмахнулся Фред с горячностью, – да и пару дней точно не тронут. Тронет кто, так его на клочки… потом да, могут. Это сегодня все под впечатлением, удачно получилось.

Алекс кивнул, это именно удача – ТАК хорошо он играл очень редко. Чего уж врать-то, на вторых ролях в основном… Но тут совпал кураж и воспоминания. Да у местных наложились впечатления от спектакля.

Деньги же… да по большей части бандитские, тут и говорить не о чём. Один только двадцатидолларовая золотая монета чего стоила! А гинея [30] Золотая монета, равная 21 шиллингу. Монета во многом «знаковая», ибо последний выпуск её был аж в 1813 году. С того времени ценность гинеи выросла именно из-за редкости, она стала как бы «наградной». ? Явно же один бандит перед другим похвалялся! Остальные по большей части мелочь, вплоть до одноцентовых монет. Даже серебряный доллар всего один.

– Завтра к нам антрепренёры [31] Содержатель или арендатор частного зрелищного предприятия – театра, цирка. придут, – пророчески изрёк Фред, и Алекс не мог не согласиться. Не использовать такую громкую историю… нереально для местных! Ребята здесь хваткие, так что пригласят – на первых порах дополнительные поступления в кассу прямо-таки гарантированны, просто из интереса к Крови Талиесина.

Другое дело, что потом будет… не в последнюю очередь, на вторых ролях бывший студент подвизался не только и не столько из-за таланта, а из-за неумения… или скорее даже нежелания встревать в свары. Даже школьная и студенческая самодеятельность радовала парнями и девушками с раздутым эго и желанием блистать на сцене любой ценой. И любой ценой здесь не преувеличение – он мог припомнить немало историй как постельного характера, так и попыток довести соперника до нервного срыва, подставить перед полицией. Что же здесь-то будет?

Но… Алексей стиснул зубы, предвкушая крайне нервную и не слишком-то любимую работу… выхода у него нет. Работать как местные, по четырнадцать-шестнадцать часов в день, у него просто не хватит здоровья. Бандитом… нет, если припрёт, он снова кого-нибудь ограбит или убьёт, себе-то чего врать… Но профессиональным грабителем? Не тот склад характера. Вот вором… мог бы пожалуй. Теоретически.

– Будем вдвоём идти, – сообщил он другу своё решение.

– Да ты что?! – Искренне удивился тот, – где я, а где…

– Где и все, – перебил его попаданец, – это просто профессия, ей научиться можно. Вспомни, как ты то пьяного изображал, то дурачка не местного – в Лондоне ещё, когда прохожим по карманам… талант!

– Я? – Фред впал в глубокую задумчивость, Алекс же дожимал:

– Именно! Не буду врать – может, ты дальше эпизодических ролей и не продвинешься, но и это… мало, что ли? Общество другое, возможности повыше.

– Это да, – согласился вконец запутавшийся и ошарашенный друг, садясь наконец на свою койку.

– Да и пропаду я без тебя, там знаешь, какие змеюшники?

Всё… нужные слова найдены, теперь Фред идёт в театр не просто хвостиком, а полноценным партнёром, без которого пропадёт друг.

Попаданец выдохнул потихонечку: не то чтобы без англичанина нельзя обойтись… по-настоящему близким другом он пока не стал, сказывалась разница в менталитете. Но присутствие рядом надёжного человека, с которым можно хотя бы пообщаться без попыток найти второе дно, уже немало.

Отсюда и все его попытки сохранить гордость Фреда – пусть чувствует себя напарником, а не приживалой. Важный момент, между прочим – явное неравенство друзей очень часто становится причиной для зависти, а там… варианты всякие.

Размышления прервал стук в дверь, очень требовательный, хозяйский.

– Алекс, – раздался старческий голос, – это Мэг. Со мной мистер Саймон Вудфорт, антрепренёр Бауэри.

Последнее прозвучало очень торжественно, такие люди в ночлежку не часто приходят. Выдохнув, попаданец прошипел Фреду:

– Улыбайся и молчи! Ничему не удивляйся!

Отворив дверь, он впустил грузного черноволосого мужчину под сорок, с вонючей сигарой во рту и сильной одышкой.