Василий Панфилов - Трущобы империй

Быстро подобрав Фреду относительно приличный костюм за шесть долларов, Алекс пояснил негромко:

– Ты ещё растёшь, дороже смысла нет.

Затем туфли за восемьдесят центов, набор сорочек, белья, ботинки, расчёска, носовые платки, носки… Полностью обмундировать друга встало в одиннадцать долларов, на что прижимистый англичанин только вздохнул еле слышно. По его мнению, деньги не предназначались для того, чтобы их тратили.

Их нужно откладывать, а потом, когда-нибудь… Дальше чем откладывать, фантазии Фреда пока не шли.

– Теперь на меня одежду присмотрим, – сказал Алекс немолодому приказчику. Тот окинул парня профессиональным взглядом и подкрутил ус.

– На вырост, как ваш нынешний костюм? – Вежливо, но с отчётливой долей иронии осведомился тот.

– Если только слегка, – равнодушно ответил попаданец, которого ирония не трогала. Он сейчас отыгрывает джентльмена, временно пребывавшего в затруднительном положении. Таких мнение обслуги не интересует. Насколько хорошо получается, вопрос отдельный… Но нужно же тренироваться?

Приказчик едва уловимо поскучнел… значит, игра попаданца прошла на ура… и удалился куда-то в подсобку, принеся через несколько минут костюм, слишком хороший для магазина в рабочем районе.

– Ношеный? – Моментально понял Алекс. Приказчик замялся на долю секунды, по лицу его пробежала сперва тень обиды, затем уважение перед понимающим человеком.

– Тоже актёр, – весело подумал попаданец, – пусть даже одной роли.

– Вы правы, – почти светски склонил голову продавец, – только между нами… Один юный джентльмен, обучающийся в Колумбийском колледже [34] Статус университета он получил только в 1912 году. , опрометчиво наделал карточных долгов. Дело для юношей не столь уж редкое, все мы люди. Но он настолько стеснялся продавать ненужную одежду, что решил сделать это как можно дальше от тех мест, где могут встретиться его братья по кампусу.

Алекс рассматривал костюм и понимал – сейчас ему предложат раскошелиться.

– Двадцать долларов, – выпалил приказчик и тут же зачастил, – вместе с туфлями, они как раз должны подойти вам.

Неопределённо дёрнув челюстью, Алекс вроде как нехотя согласился на примерку и позволил себя уговорить. Ещё семь долларов на бельё, сорочки… А продавец разохотился, предложив ещё и пальто со шляпами. Всё та же история про задолжавших студентов, но скорее всего, приказчик просто промышлял скупкой краденного. А с этой одеждой вышел затык – для Седьмого района она слишком выделяется.

Даже если какой-нибудь газовщик или мясник способен купить одежду не по чину, то свои же не поймут. Покупатели, которые теоретически могли бы купить её, в магазины готового платья не ходят, только к портным… Оставалось надеяться на залётных вроде Алекса. Ему, как актёру, положено шиковать, а что шик несколько сомнительный, так и профессия такая же… Отсюда и цена, явно скромная для столь качественного барахла. Впрочем, скромной её можно назвать разве что относительно, после покупок в кармане Алекса осталось полтора доллара, на которые им нужно купить еды на всю неделю. Благо, хоть расходы на конку отменялись, театр Бауэри располагался по соседству.

– Встречают по одёжке, – сразу после выхода из пыльного магазина, сказал Алекс.

– Не завидую, – мотнул головой понимающий Фред, – ты эти деньги заработал, так что успокойся. Тем более актёром будешь, тебе одёжка хорошая нужна. А я… хм… я бы такое и носить не смог.

Алекс тихонько вздохнул… он тоже не очень-то, один цилиндр чего стоил.

– Ну что, – с наигранным оптимизмом сказал он, – теперь за продуктами и домой, обедать. А к двум в театр.

– Овсянка? – Обречённым голосом спросил Фред.

– Она самая, – жизнерадостно ответил Алекс. И почему-то на душе стало так легко, он наконец-то поверил – всё у него будет хорошо. Может, не сразу… но будет.

Закупившись овсянкой, дешёвым хлопковым маслом и изюмом, парни отправились домой. Обедали нынче очень бюджетно, из еды помимо овсянки только несколько банок консервов, которые решили открыть, когда вовсе уж припрёт.

В долги решили не влазить, хотя мистер Вудфорт наверняка бы ссудил деньжат. Но тогда и отношение было бы другое… к чёрту.

Безо всякого удовольствия отобедав, отправились в театр. Рано, но при отсутствии даже плохоньких часов деваться особо некуда, лучше пораньше придти, вроде как знакомиться.

– Обалдеть, – негромко сказал Фред, сдвигая котелок на затылок, – куда как лучше Виндзорского, тут мы с тобой не прогадали.

– Не обалдеть, а восхитительно, – поправил его Алекс, улыбаясь еле заметно, – нам от жаргонных словечек нужно избавляться.

– Восхитительное здание, – послушно повторил друг, отзеркалив улыбку, – вроде бы видел его не раз, но когда… сам будешь его частью, это… иное.

Он не без труда подбирал слова, но ведь подбирал же! Выходец из низов в своё время посещал вечернюю школу [35] В то время в Британии большая часть детей «школьного» возраста работала, так что значительная часть школ функционировала по вечерам. Дети, отработав 10 часов и больше, садились за парты… сами. Такое образование было очень поверхностным, но в России дела обстояли куда хуже, процент грамотного населения был значительно ниже. – очень убогую, где их учили читать, писать, считать и вбивали основы географии и истории, густо перемешанные с Законом Божьим и политинформацией на тему Величия Британии.

Фред оказался недостаточно одарённым, чтобы получить стипендию от какого-нибудь благотворительного общества на дальнейшее обучение. Такое бывало не слишком часто, но всё-таки бывало. Британии требовались мелкие клерки и приказчики, этакая прослойка между пролетариатом и джентльменами.

– Рожа слишком продувная, – расстроено сказал приятель, рассказавший об этом ещё во время работы кочегаром, – нет у меня благолепного выражения. Иной молитвы шепчет постоянно, рожу постную делает. Так ли это… бог знает, но если при этом мозги и усердие имеются, то их обычно тянут дальше. Редко высоко, но в прислугу там, ещё куда… Кто поумней, делает морду кирпичом, да… здесь лизнул, там донёс… такие тоже нужны, этих порой в клерки берут.

– Да и ты вроде не дурак, – хмыкнул попаданец, сидевший на угольной куче, обхватив колени руками.

– Я-то? Не дурак, да папаша такой физиономией наградил… даже когда о чём светлом размышляю, со стороны поглядеть – ну чисто крыса замыслила что-то стырить. И эта… мимика богатая. Придёт какая благотворительница, все рожи постные делают… а у меня не получается. Даже если похабщины нет в голове, то всё равно… Там, где иной может улыбнуться уголком губ, у меня ухмылка выходит, да препохабная, другие нарочно такую не выдадут. Эх…