Леонид Резников - Девятая попытка Кота Митрохина

– Кстати, вы так и не сказали, что же происходит с душами в очистных сооружениях?

– Хочешь взглянуть? – повел глазом Петр.

– Не уверен, – зябко поежился я. – И вообще, давайте уйдем отсюда. Все это сильно угнетает, знаете ли…

Хлоп!

Мы опять находились среди цветов на прекрасной полянке. Я устало опустился на землю. Петр остался стоять, вновь принявшись крутить в пальцах четки.

– А вам не кажется, что что происходящее там чистейшей воды издевательство над человеком, над Его великим творением! Все эти толпы, стенания, ожидания неизвестно чего.

– Право, ты заблуждаешься. Тебе показали инсценировку, видимость процесса, визуализированную специально для тебя. Неужели ты действительно решил, будто здесь на самом деле толкутся толпы людей и существуют очистные сооружения, где несчастных жарят, варят, отмачивают в кислоте и прокаливают в печах? Я всего лишь создал картину, доступную для твоего понимания. Ничего подобного, разумеется, в действительности не существует. Чистая обработка информации, и не более того.

– Предположим, – я немного успокоился. – А что происходит потом, когда прокалят, выполощут и высушат? Фигурально выражаясь, конечно? – и спешно добавил: – Только больше не визуализируйте ничего, прошу вас!

– Хорошо, – снисходительно согласился старец. – Собственно, все не так страшно, как тебе представляется. После очистки мы просеиваем информацию, выискивая новое и полезное. Ты удивишься, но сейчас лишь в очень редких случаях попадается нечто действительно ценное и достойное сохранения в Его памяти. Как правило, сознания людей оказываются заполнены однотипным мусором: стереотипы, псевдокультура, дешевые страстишки и безудержное потребительство ради исключительно желания обладать. Печально, конечно, но – факт. – Петр горестно развел руками. – Столько прожитых впустую лет и целых жизней!

– Ну а дальше, дальше-то что?

– Дальше сознание подлежит полной очистке. Нередко мы оставляем некоторые значительные моменты, которые могут послужить развитию одаренной или просто яркой личности…

– Наследственная память? – догадался я.

– Вроде того. И душа м-м… складируется до запроса снизу.

– А мы, значит, наверху?

– Низ – образное выражение. Мы вне пространства.

– Вот ч… Прошу прощения! – вовремя спохватился я. – Кстати, а почему нельзя произносить его имени?

– Это у нас ругательство, неприличное слово.

– Как…

– Только попробуй! – пригрозил мне Петр.

– Молчу-молчу, – не на шутку перетрусил я, памятуя о вымачиваниях и просушках. – Но, помнится, вы в самом начале что-то говорили о какой-то миссии.

– Да… – задумался старец, уйдя в себя на некоторое время. Я терпеливо ждал. – Видишь ли, – наконец продолжил он, – у нас, как вы говорите, нарисовалась одна проблемка. Этот самый, который неприличное слово…

Петр взглянул на меня.

– Я понял, – ответил я, принимая как можно более серьезный вид.

– Так вот, ему удалось создать мир, независимый от нас, и закрыть от внешнего влияния. Теперь он потихоньку перетягивает туда людей, не находящих удовлетворения в своем мире.

– В чем же здесь проблема? Не Он ли предоставил человеку свободу воли и выбора?

– Он, конечно, предоставил. Но это страшный мир, и души людей навечно, попавших в него, потеряны для Него и для всего мира.

– Предположим, и что же я должен сделать?

– Разрушить этот мир.

– Ни много ни мало, – усмехнулся я. – В общем, сотворить то, что не под силу Ему.

– Ему вполне по силам подобное, поверь мне. Но Он в может разрушить его только снаружи, последствия чего могут быть ужасными, даже катастрофическими.

– А я, значит, должен это сделать изнутри, сцепившись с… неприличным словом?

– Все не так, как ты думаешь! – возмущенно замахал руками Петр. – Лично ты ничего сам делать не будешь. Ты наш посланник, могущий пересечь границу его мира, и не более того. А делать будет тот, кого ты поведешь за собой.

– Я еще и прихватить кого-то должен? – Моему изумлению не было предела.

– Именно так. Достойного человека, который сможет обнаружить корень зла и разобраться с ним. Ты, разумеется, можешь оказывать избранному посильную помощь, что было бы вовсе неплохо. Для тебя я имею в виду.

– О чем вы?

– Бонусы, выражаясь понятным тебе языком.

– Все просто, даже тривиально: найти, разобраться, победить, набрать бонусы. Кстати, а где я найду избранного?

– На Земле.

– Так вы меня вернете обратно?! – Я аж подскочил от счастливой догадки. – Значит, я не умер?

– М-м, – замялся Петр. – Знаешь ли, все не так просто. Твое тело находится в коме и будет находиться в ней три месяца. За этот срок ты должен разобраться с… ну, сам знаешь с кем. Так решил Он!

– А если я откажусь?

– В таком случае тебе придется проследовать в очистное сооружение.

– Гнусный, грязный шантаж! – вспылил я.

– Спокойней, Вениамин. Если бы не Его решение предложить тебе крайне важную миссию, ты бы уже давно стоял там, у башни. Твое тело поддерживается только силами узла.

Петр замолчал, ожидая моего решения.

– Ну хорошо, – сдался я. Другого выхода у меня просто не было. Да и что бы лично вы выбрали в данной ситуации? – И кем же я буду на Земле, если не собой?

– Очаровательным котом! – сверкнул двумя безупречными рядами зубов старец.

– Кем?!.

Вот так на Парковой улице появился рыжий и усатый Кот.

С того момента прошло два с половиной месяца и свершилось восемь попыток, не увенчавшихся успехом. С каждым днем я все больше терял всякую надежду вернуться в собственное тело. Впрочем, и котом быть неплохо. Дело привычки, знаете ли…

Август! Прекрасное и одновременно печальное время года. Буйство и напор сил природы постепенно стихает, знаменуя поворот к осени с ее яркими красками в желто-коричнево-красных оттенках и сыростью, сопливыми носами и хлюпающей под ногами водой. Но это произойдет чуть позже. А пока – волнующие вечера с их робкой прохладой, глубокое бархатное небо, унизанное россыпями звезд, шепот потревоженной ветерком листвы, возбужденное стрекотание сверчков и журчание ручейка…

Ручейка?

Иван оторвался от окна, прислушавшись. Щелчком запульнул недокуренную сигарету и, задернув легкую тюлевую занавесь, вышел с балкона. Пройдя в коридор, распахнул дверь туалета, одновременно ткнув пальцем в клавиш выключателя.

Так и есть. Сливной клапан опять не захлопнулся, и вода миниатюрной Ниагарой рвется из бачка, весело наматывая на счетчике цифры. Иван потыкал пальцем в облезлую кнопку слива. Внутри бачка глухо похлопало, и Ниагара иссякла.

«Черт, никак руки не дойдут заменить», – посетовал Иван, выключая свет.