Александр Эйпур - Ученики Берендея

− Вам решать: к консенсусу коль не придём, игрушки конфискуем, − грозил Евгений в половину шутки, удерживая топорик на вытянутой руке. Воин предпринимал отчаянные попытки имущественное право отстоять. Проделывал я с копьеносцем то же самое: и наступал, и поддавался, забавы ради.

− Иначе говоря, кто больше, у того и больше прав; из Нулевого вот какой закон собрались протащить? − Старшина не оставлял попыток меч извлечь: и так, и сяк, и по резьбе, и против; уж и заклёпки с ножен отлетели, а лезвие на вершок не показалось.

− Не всегда, − отвечал я. − Давайте дело миром порешим. На белом свете множество дорог, дорожек, пусть каждый продолжает двигаться своей, а в виде платы, так и быть, поможем освободить из ножен ножик.

− Сам ты ножик! Ладно, было бы кого послушать. Без сопливых как нибудь. − Находя экзерсисы приятелей беспомощными, Старшина сердито зыркнул на своих. − Сердцем чую, без бабьих ручек тут не обошлось. Что скажешь ты, Солома? Ты, Колючка?

Так оно и было, − припомнил копьеносец, − вот этими глазами наблюдал, тряпицей протирала пыль служанка.

− Ты-то куда смотрел?

− На ноги… то есть, за копьём присматривал. Редкостное сочетание − красавица и богатырский арсенал, не всякий день генеральная уборка. Да эта лестница межконтинентальная ещё. Копьё она протёрла тоже: как лестницу задрала, как до ступеньки верхней добралась, дух прямо заняло. Тут и припомнил я инструкцию о том, что Ржавчина сторонниками обзавелась, и жидкости вредны зело, когда не соблюсти параграф. Однако, не женившись прежде, красавице растолковать попробуй. Она ж опустит руки и станет пожидать сватов!

Взгляд Старшины искал поддержки; нет, у него команда хоть куда, просто сегодня всё идёт наперекосяк; на будущее вопрос поднять придётся: где плац построить строевой?

− Редкостное сочетание, говоришь? Ну-ну! − Тяжко Старшина вздохнул, ко мне повернулся левым боком. − Ладно, будь по-твоему.

Я меч обеими руками взялся тащить: куда там!

− Скажи, чтоб инвентарь пожарный не вздумали употребить. Не то ославим так, своим постыдно будет на глаза явиться, − сказал Евгений.

− Чего? − Чтоб не затевать дискуссию, рыжебородый грозно цыкнул, и бравые коротышки с облегчением отступили. Мы со всей ответственностью взялись за дело, и как будто стало получаться. Учитель придержал процесс, загадочно полыхнул очами, − синяя дуга ста восьмидесяти ампер пронзила ножны. Подумалось: хороший сварщик туго знает дело.

− Легче репку вытащить напару, − сказал я. − Диагноз ясен: либо в музей, либо пилить ножны нужно.

− Я дам «пилить»! − Старшина оружие своё выдернул из рук моих. − А ещё соискателями зовутся. С чем справиться варяги-коробейники не могут, заклинание тайное свершит. − Поднёс оружие к лицу, сущую нелепицу стал наговаривать об огне и ветре, о воде, о матушке-земле и соли-купоросе.

− Ну-с, мы пойдём, мешать не станем боле. Прощайте, ребятишки, − прервал его занятие Евгений.

Бросил шевелить губами Старшина, загадочно кивнул.

Сразу за мостом дорога на три рукава делилась. Из учительского плаща, могу поклясться, из глубочайшего кармана варежка – находка наша, выбралась сама и упала на ответвление влево.

− Так я и думал, − учитель согласился с нею; с народною приметой трудно спорить.

Косматый лес грустил поодаль. Чья-то добрая душа воздвигла указатель с конкретным правилом: «Непроходимый». Дорога выбора не оставляла, только напролом. Не удивился я нисколько, обнаружив на опушке камуфляжной маршрутное такси. Водитель приложил немало сил, чтоб путников завлечь в салон. Как все попытки потерпели крах, так и пригрозил, что поедет следом: «Учтите, коли жарко станет, достойнейшую я после плату запрошу».

И правда, некоторое время микроавтобус штурмовал колдобины, рычал в тылах… По мере углубления в чащу, дорога превратилась в тропку, местами пропадала вовсе, и нас не поставило в тупик только учителя чутьё. Чем глубже, тем мертвее и темнее становился лес, всё чаще кровожадные мерещились фигуры, всё норовили перебежать дорогу сзади. Как же я боролся с искушением оглянуться да которого схватить за воротник… Но тогда конец походу: коварный недруг ждёт того. Поэтому, чтоб гласом тварей распугать, я молвил спутнику: «Топор у стража на древке держится едва-едва… как-то несерьёзно».

− Заметил. Не подставлять же под расправу голову его. Солома, одним словом. Что скажешь о наконечнике копья?

− Сидит отлично.

− Эх, ты! Из глины наконечник, подкрашен краской. Под страхом оба проживают, что день придёт, и сам собою обнаружится обман. Кому Старшина, кому Апокалипсис.

Глаз у Евгения моего дражайшего намётан, я того не разглядел.

Вскоре стало так темно, что слуху больше доверять пришлось. Может, это обстоятельство и подвело. Ритмичные послышались удары впереди, правее чуть. По мере продвижения, ударных эхом оказался стук. В обманчивой глуши нашлось местечко для фанатов смертоносных ритмов. Свет голубоватым лезвием ударил по глазам − чужой, холодный. Евгения позвал я, ибо мудрейший вновь исчез, а предо мною тесовые воротища разверзлись, по обе стороны которых, сколько видел глаз, плясал из брёвен заострённых частокол. Внутри ограды здание в один этаж водилось − конюшня с доброй сотней окон. Свет с музыкой рвались наружу через них. Разве мы искали дискотеку?

Сказать по правде, я не мог привыкнуть к внезапным исчезновениям мудрейшего Евгения. Вечно пропадает, когда держать совет пристало. Но именно сейчас в достатке смелости нашёл я у себя, чтобы переступить порог.

Двор прибран, крошкой алого гранита посыпаны дорожки; невиданные на клумбах буйствуют цветы, хотя сам вид их навевал тоску. Вот фикусы причудливые в кадках, доска вчерашних объявлений и запах знаменитый, будто падаль некому убрать. Как видно, ландшафт-дизайнер яро взялся исполнять заказ, − хвать предоплату и, по обстоятельствам чрезвычайным, не вышел отдуваться.

Почётная доска с фасада засверкала: «Общежитие» − буквами аршинными, ниже − пятистрочье злобным, неразборчивым петитом. Однако, громкость потрясала не только слух, находилось в состоянии неустанного движения здание само, и потому петит к прочтению не годился совершенно. На крыльце парадном вахтёрша восседала с тетрисом обыкновенным… нет, показалось. Была она с вязанием штатным и с неприступностью на скулах.

− Как у йих мозги выдерживают? − проронила, глаз не поднимая. − К кому?

− Да я, собственно… Вы…

− Мы к Синей Шапочке, − вдруг вырос за спиной Евгений. Евгений, гуру и дружище, вовремя приходит.

Движения вальяжны и расчётливы, хоть по секундомеру проверяй. Вязанье бесконечное отложила, фундаментальное приподняла иго (имея передышку, стул маленько клея выдавил из трещин) и выудила книгу с данными о постояльцах, по ступенькам алфавита пальцем повела.