Лилия Касмасова - Царь Горохова

Что же, вполне себе королевские покои с удобствами – вот уж чего не ожидала в такой отсталой стране, где врагов сжигают на костре у праздничного шеста. Впрочем, если Мерлин умеет связываться с другими мирами, то он мог подглядеть некоторые технические штуки там. Может, у них тут дело и до компьютеров дошло?

Я прошла в приемную, чтобы пройти в другую дверь и поглядеть, какой же у меня кабинет. Но уже в одевальне я услышала хлопанье двери и шаги, а потом звяканье посуды.

В приемной Ля Гуш выставлял посуду с подноса на стол.

– Я ознакамливалась с комнатами, – сказала я. – У вас тут все очень удобно устроено. Вода… и все такое…

– Да, для дворца есть водонапорная башня. А теплая вода будет к вечеру. Мерлин обещал принести новых ригариков. Старые стали совсем холодными…

– Ригариков?

– Это волшебные камни, они горячие, – сказал Ля Гуш. – И долго могут быть горячими – несколько месяцев или даже лет. Смотря какие попадутся.

Ничего себе. Подогрев воды волшебными камнями.

Ля Гуш принес копченого мяса с хлебом и тех пирожков с начинкой из груш, а еще – белого и красного вина. Я спросила чаю, но он не знал, что это такое, и предложил раздобыть травяные напитки – из мяты, ромашки и еще каких-то цветов.

Я решила обойтись белым вином, которое оказалось сладким и вкусным. Ля Гуш сказал, что для короля доставляют вино с Бордовых Холмов, а там оно самое лучшее.

Когда я, поев мяса с хлебом, только взяла на десерт пирожок, дверь, ведущая в кабинет, вдруг открылась и оттуда вышел Мерлин.

– У нас там королевский совет. И хотя ты еще официально не король… Твое присутствие необходимо. Нужно решить некоторые вопросы.

17

– Хорошо, я только переоденусь, – сказала я, проворно поднимаясь.

Мерлин бросил взгляд на мой халат:

– Можешь идти в этом. Хороший размер.

В том смысле, видимо, что я будто в тыкве – мою фигуру и не видно.

– Но это слишком… по-домашнему, – сказала я.

Предстать перед участниками королевского совета, людьми, по всей вероятности, знатными, в халате мне не хотелось. Уважать же не будут.

Но Мерлин сказал:

– Ничего. Сегодня мы собрались малым кругом – только я и герцог.

– Хорошо. – Я осторожно промокнула поданной Ля Гушем салфеткой губы под приклеенными усами и вытерла руки.

Мерлин уже скрылся за дверью.

Для одного герцога я бы хотела переодеться даже сильнее, чем для всего совета – но не в парадный королевский камзол, а в какое-нибудь мини-платьице, из-под которого коленки торчат, и в милые туфельки в горошек. Блин. Никогда не чувствовала такой сентиментальности.

Я откашлялась, чтобы обрести подобающий мужчине бас. Потом быстро обернулась к Ля Гушу:

– Они что, прям в кабинете моем? Туда есть второй вход?

– Нет, совет собирается в зале совета, дальше. Но она сообщается с вашим кабинетом дверью. Вы ее можете потом на ключ закрыть. Он висит справа от двери.

Он действительно чудесный, этот Ля Гуш. Уловил мою мысль между слов. Не хочу я, чтобы в мои покои врывались вдруг посторонние люди из совета. Ну разве что это будет герцог…

Я запахнула халат поплотнее, затянула пояс и поправила широкий воротник, чтобы он прикрывал грудь.

Расправила плечи и широким военным каким-то шагом пошла в залу совета.

Кабинет, через который я туда прошла, оказался небольшой залой, уставленной по периметру шкафами с книгами – а еще я приметила большой глобус рядом со столом. О! Можно будет ознакомиться с географией планеты.

В залу совета вели такие же двустворчатые двери, какие были в королевских покоях. Ключ на голубой ленте висел на крючке, на косяке.

Зала совета была раза в два больше кабинета. Мерлин уже уселся за длинный инкрустированный стол, а герцог стоял у окна. Когда я зашла, он обернулся и тут же усмехнулся:

– Принимали ванну, Лев?

Мне захотелось на него рыкнуть в соответствии с моим новым именем, но я только сдержанно ответила:

– Не нашлось другой одежды.

– Соответствующей вашему полу? – Его голубые глаза сощурились.

Я вдохнула резко и испуганно. Какой пол он имеет в виду? Я инстинктивно скрестила руки на груди, но потом быстро отпустила их.

– Это мужской халат, – пробубнила я басом и прошла к столу.

Он догадался, кто я, честное слово!

– А по цвету – женский, – сказал герцог.

Нет, не догадался.

Жаль. Ведь если бы он догадался… тогда… тогда мы с ним никогда не увидимся. Разве что я устроюсь работать во дворец посудомойкой или горничной. Если меня возьмут, конечно – короля-то опять не будет, и обслуживать будет некого.

Да и нужна ли я ему буду? У него поди девиц вокруг пруд пруди, и не просто горничных, а графинек каких-нибудь. Вон какой красавец.

И потом, где я буду жить? Представляю, какие каморки у горничных. Нет уж. Побуду-ка лучше королем пока что.

Едва я уселась за стол, Мерлин подвинул мне под нос какую-то толстую бумагу:

– Твое официальное согласие быть королем Гольштании. Ты должен подписать его.

Бумага написанными от руки готическими черными буквами гласила:

«Я, Лев из клана Длин, потомок короля Пипина Первого в пятом колене, вступая на престол Гольштании, буду править мудро и миролюбиво, заботиться об интересах гольштанцев и буду честным перед ними во всем».

Герцог подошел к столу и подвинул ко мне керамическую вазочку с торчащим из нее длинным гусиным пером:

– Вы поняли этот текст?

– Да. – Я взяла перо – капля чернил упала с его заостренного кончика в горшочек.

– И понимаете, что вам грозит, если вы нарушите обещания?

– Что грозит? – Моя рука зависла над бумагой. Следующая капля упала на ее край. – Ой.

– Не запугивай Льва, герцог, – сказал Мерлин.

– Он должен сознавать, какие обязательства взваливает на свои плечи, – сказал герцог.

– Он сознает, – сказал Мерлин.

Я посмотрела на Мерлина, потом еще раз пробежала глазами документ перед собой. «Буду честным» – вот что я собиралась нарушать постоянно – выдавая себя за того, кем я не являюсь. Неужто все правители Гольштании были кристально честными? Не принимали ли их в пионеры перед тем, как принять в короли?

Я лихо и размашисто подписала документ своими новыми именем и фамилией: «Лев Длин».

Мерлин взял документ и положил в обложку из толстой коричневой кожи.

– Я не договорил, – произнес герцог холодновато. – За нарушение обещаний вам грозит отрубание головы.

Этот надменный герцогишка только и делает, что подкалывает меня и пытается запугать. Я теперь – Лев и стану его королем, вот что. А он будет моим верноподданным.

Я поглядела прямо в голубые глаза и сказала колко:

– И многие ваши короли лишились головы?

– Ни одного, – сказал Мерлин. – Зато многие всю жизнь жили безголовыми.