Людмила Яковенко - Синдром равнодушия

Она присела около ручья и завороженными глазами смотрела на идеально чистую воду.

– Смотри, Арти, земля грязная, кругом камни и растения, а еще снег не до конца растаял… Но вода…она идеально чистая.

Парень склонился над ручьем. Его подобное не удивляло и даже не вдохновляло. Он качнул головой, будто соглашаясь со словами девушки. Мия улыбнулась ему, на ней был легкий сарафан, подол которого слегка намок от такого тесного общения с природой. Она подошла ближе к Артуру, и смотря прямо в глаза проговорила. – А теперь, когда ты увидел это, то прими мои чувства к себе. Давай пройдем через грязь, тяжесть и рост и останемся такими же чистыми и сильными и впадем в нечто грандиозное…

Артур вздрогнул. Он впервые ощутил такую бури внутри себя. Он смотрел в ее глаза и ее слова отзывались в его сердце. Он кинул быстрый взгляд на ручей, будто тот помог бы ему подобрать слова. Но поток воды был безмятежен и нем.

Потом он бежал. Спотыкаясь о сучки и камни, изворачиваясь так, чтобы не влететь в очередное дерево. Глаза застилала пелена из слез. Из-за них дышать было очень сложно. А в голове был колокольный звон. Бон-бон – отдавалось в ушах.

– Прекрати! – Парень закрыл лицо руками и врезался в очередное дерево, внезапно появившееся прямо у него на пути. От резкого удара он упал на землю, продолжая рыдать. Но звон не утихал. Он будто нарастал, бежал за ним.

– Прекрати! – Истошно проорал парень, прикрывая уши, трясясь от страха и от внутренней истерики. А потом звон стих. Также внезапно, как исчезла и она…

Он думал, что сошел с ума. Но звон говорил о другом. Он говорил о том, что пора заплатить за все. За ошибки, за счастье, за радость. Он бил его, уничтожал морально, выбивал все живое, превращая его в живого манекена. А он не мог больше бежать. Он оказался в ловушке. В ловушке этого звона. Правильно, мелодично звучали колокола. Правильно и ритмично избивали искалеченного парня. А он продолжал тщетно искать выход, тщетно уходить от звона, закрывать уши. Слезы бесполезны, если в них нет души. В слезах нет смысла, если тот, для кого они предназначены, больше не существует…

– Я хочу любить!

«Бон» – удар приходится по самое сердце. Он, содрогаясь, выгибался и истошно поорал, словно сраженный мечом. Вот только меча нет, ничего нет. Он просто лежал в лесу, посреди поляны.

– Я хочу чувствовать! – Продолжал парень, выгибаясь от нового приступа боли, все тело сковала никому не ведомая сила и она ломает, ломает, ломает… Он стискивал зубы, пытался ползти, вяло перебирая ногами. Задыхался собственными слезами и шепча повторял ее последнюю фразу, словно мантру. – Смотри, Арти, земля грязная, кругом камни и растения, а еще снег не до конца растаял… Но вода…она идеально чистая. – А потом приостановился, дойдя до последнего слова…

«Нет, последняя ее фраза была другой… Точно другой». И снова неистовый звон колокола, снова он стиснул зубы, упал лицом в землю. На вкус земля безвкусно равнодушная. Равнодушная на все его проблемы, равнодушная на все его чувства…

– Чувства… Она говорила про чувства…

И снова удар по металлической оболочке. Он не боялся боли, он боялся потери. Потерять это самое ужасное. Потерять контроль, потерять чувства, потерять ее. Потому что они уже в голове. Эти правила… Правила светлой жизни. Они ломают его, он не подходит, он как пустышка, наполненная барахлом. Как ковер с тонной пыли. Вот только так считали они… Он не считал чувства изжившей пылью и барахлом.

– Я все-равно не забуду ее! – Кричал он, поднимаясь на локтях. На коленках он полз к ручью. На ощупь и на звук пытался с трудом ориентироваться. Глаза закрыл, потому что звон неистово бил по глазам, бил по сердцу и по всем органам чувств, убивая их. Если ручей не спасет его чувства, ничто его уже не спасет.

Его слова любви, словно удар хлыста только по внутренностям. Его мысли о ней, словно клеймо, что выжигали огнем без анестезии. Дрожащей рукой он наконец прикоснулся к чистой воде. Подушечки пальцев слегка намокли, потом вся рука ушла постепенно под воду. Ручей намного глубже, чем казался при том разговоре, он уходил в ручей, тонул в своих чувствах. Они успокаивали его, убаюкивали, залечивали раны. Удары колокола пропадали потихоньку, сначала они становились тише, пока совсем не затихли.

– Я тебя люблю, Мия. – Говорил он, удушающим чувствам ручья, который проникал внутрь его тела, заполнял собой внутренние ссадины. А потом он закрыл уставшие глаза.

Толчок ото дна. Он резко вынырнул из ручья. Точнее поднял оттуда свою верхнюю половину тела. Откашливаясь, лег рядом с ручьем, открыл глаза. Он чувствовал лишь собственную пульсирующую кровь, биение своего сердца, боль от разлуки и тоску от того, что не ответил тогда. На губах появилась вымученная улыбка.

Он победил ее. Победил этот колокол. Теперь все его чувства навсегда останутся с ним. Он перевернулся на другой бок, прикрыл глаза и заснул…

Артур проснулся от шороха. Вскочил и огляделся. Перед ним стоял парень, он держал в руке палку. Взор этого парня холодный и даже враждебный, будто в любой момент он мог замахнуться и ударить, оглушить. Артур приоткрыл рот, чтобы сказать что-либо, но слова не шли. Вместо них получился лишь шепот. И то еле различимый.

– Ты сломанный что ли? – Со злой ухмылкой проговорил парень и присел перед ним на корточки. Артур удивленно рассматривал парня, все еще пытаясь подобрать слова.

– Сломанный? – Наконец произнес он по слогам. Будто пробовал это слово на вкус. В голове тихонько начал нарастать колокол. Парень вздохнул, резко обернулся в поисках ручейка, но воды нет…кругом только поляна, на которой цвели и пахли желтые маленькие цветочки. Паника заслонила все чувства. Неужели опять снова?

– Как же ты жалок!

Незнакомец приподнялся с корточек и замахнулся палкой, резко нанес сокрушительный удар по голове. Артур прикрыл глаза, снова падая на землю. Парень же огляделся по сторонам, он достал из кармана толстовки шоколадный батончик и уныло и неспешно начал его разворачивать.

– Из-за таких как ты я все потерял! – Злобно проговорил он, замахиваясь снова, но внезапно остановился. Артур приподнялся на колени, на лоб парня стекла струйка крови. Он дрожащей рукой прикоснулся к голове. – Я ничего не понимаю, я хочу любить. – Наконец твердо проговорил он. Незнакомец внезапно поменялся в лице, он подал Артуру руку. – Беру свои слова назад. Ты намного сильнее, чем кажешься на первый взгляд.

– Иди лесом.

Незнакомец лишь усмехнулся, и оскал вновь появился на его лице. Он словно ворон, Падальщик. И его имя, как позже узнал Артур…слишком величественное для такой поганой птицы…

Артур вновь перевел плавный взгляд на разыгравшуюся метель, а потом на парня, что мирно дремал рядом, подложив под голову собственную шапку. Кто мог подумать, что Артур будет сидеть рядом в одном помещении с таким человеком, с вороном. С тем, чья душа давно уже окрасилась в черный цвет. С тем, чья жизнь лишь игра, игра в которую он давно заигрался. Ведь этот человек нашел системную ошибку и сошел с ума… Поэтому паранойя не отходила от Артура ни на шаг. И возможно именно она и оставила ясность в его уме.