Станислав Гримайло - Истории Сантея

Я взял в руки вещицу. Тяжелый, зараза, залит до краев. И смердит от него. Большими неприятностями. Перевернув, на конце рассмотрел печать Сантея, и даже номер из шести цифр. Дела…

– Гвардия?

– Был маг, сказал вас вызвать. А к вечеру бригада подъедет, все соберет, запишет.

Я задумчиво почесал макушку:

– Выходит, плохие парни контрабандисты, незаконно протянув целую кучу добра через порт и таможню, устроили тут склад. Другие неведомые молодцы обчистили, захватив потребное, взломав крепкий тайник, да еще и орудуя при этом гильдейскими артефактами.

– Могу предложить еще одну версию, – дернул усом Доусон.

– Ну?

– Жезл добыли в каморе…

Как назло, извозчик успел уехать, а под навесом у ресторана никого не оказалось. Да и стеклянные двери закрыты, даже ручки обмотаны чем-то. Мокрая тряпица, в которой с трудом угадывается специальная гвардейская лента для простейшего знака – «не лезь!» Ибо, приедут крепкие парни, да как объяснят… Навсегда запомнишь!

Потоптались на месте. Куорт устроился прямо на мостовой, выбрав, правда, относительно сухой участок. Галл лишь вздохнул обреченно и принялся выжимать шапку, c коей, несмотря на дождливую погоду, умудряется не расставаться. Лучше б уж свою бандану нацепил, а не мокрое недоразумение! Одному гному, похоже, уже просто все равно…

Я порылся в кармане штанов. Горсть медяков, смятая бумажка – один мусор. Покопался в другом, заглянул в нагрудный сорочки и пришел к выводу: потерял. Теперь-то уж точно Скелет наедет… Сломанный артефакт, расплавленный амулет вызова. А тут еще и кольцо с простенькой сигналкой умудрился куда-то засунуть. Может, в котомке? Порывшись в суме, которой, похоже, никакая погода не страшна, ибо внутри сухо и комфортно, в самом дальнем углу, среди горки всякой мелочовки, нащупал кольцо. Облегченно выдохнув, извлек артефакт и задумался. Может, напрячь дежурного мага в Гвардии, чтоб прислал извозчика? Несомненный плюс – не будем долго переминаться под навесом. И минус – нагоняй за нецелевое использование кольца вызова…

На небольшую площадь перед рестораном из переулка медленно въехал экипаж, сняв с меня сложный выбор. Я, не глядя, сунул кольцо в карман плаща. Недовольная лошадка вошла под навес и встала, оставив повозку и кучера под дождем. Извозчик, сидящий под натянутой на палках завесою, смачно выругавшись, потянулся вперед, отчего его физиономию неслабо окатила вода, стекающая с угла навеса. И лошадка, выслушав целый поток брани в свой адрес, смилостивившись, втащила гремящий тарантас под навес.

Дверца сразу распахнулась, выпустив из недр пару колобков и одного хмурого усатого господина. Приехавшие, отойдя от экипажа на шаг, принялись громогласно выискивать виновных в закрытии сего гостеприимного заведения, ибо темную мокрую ленту, перехватившую ручки, засекли вмиг. Не став ввязываться в общение, мы, тихонько оттеснив братию, шмыгнули в карету, захлопнув дверцу перед удивленно вытаращившим глаза усачом. До колобков, похоже, стало доходить, что они в скором времени останутся торчать под навесом до следующего проявления судьбы в виде очередного извозчика. А места-то больше нет… И поэтому, когда дверца распахнулась, Галл, не сомневаясь, вытащил из-под плаща небольшой тесак. С добрый пехотный меч размером. Колобок проглотил заготовленную речь и молча выкатился, не забыв осторожно закрыть за собой.

– В Южно-третью! – рявкнул кучеру орк, на что я не преминул заметить:

– Сначала в «Приют» заглянем.

Орк только обрадованно кивнул.

Совсем скоро на пару седмиц Сантей замрет. Придет время штормов: лавки-то будут открыты, как и Академия, и управы, а вот посетителей не будет. А харчевни и увеселительные заведения просто станут ломиться от наплыва, и уже, небось, вовсю запасаются провиантом и всем тем, без чего пару седмиц такие места просто не могут прожить.

Неожиданно в мерное течение мыслей ворвались выкрики и глухой вой. Что за ерунда?

Телега проезжает по краю круглой, как чаша, площади, с небольшим бассейном в середине. На невысокий белокаменный заборчик, аки на пьедестал, взобрался мокрый старик, выкрикивающий что-то на поживу толпе. А люду… Собрать добрую сотню народу в такую погоду – настоящий подвиг!

– Извозчик! – высунул нос в переговорное окошко. – Обожди-ка!

Экипаж остановился, и я, проклиная свое некстати взыгравшее любопытство, полез под дождь. Впрочем, команда спрыгнула следом. Для того чтобы расслышать выкрикиваемые слова, пришлось втиснуться в толпу.

– Да снизойдет Нечестивый, и умоется слезами люд простой! Я слеп, но, прозрев, вижу темную силу, что вскоре поглотит Сантей! Готовьтесь! Он идет! Падет тьма, придет огонь и смерть! А вы, слепцы, склонитесь пред уготованной вам…

Эх, ничто не ново… Темное время, сиречь две седмицы штормов, напрочь сносят голову всяким пророкам. И начинается одно и то же. Хоть что новое придумайте, а? А то «снизойдет Нечестивый», «падет тьма». Кричал бы прямо: Крон вломит Лейнусу. Ан нет, богохульничать-то старик не хочет…

Возвращаясь в карету, я отпихнул лезшего под ноги изможденного мужичка. Не сидится, видите ли, дома. Стоит, мокнет, хворобу в себя впуская, вместо заседания у теплого домашнего очага или, на худой конец, оплачиваемой работы. Слушает ересь всякую…

Эх, хороша служба после плотного обеда и горячего отвару. Вернувшись в отделение, я краем глаза отметил, что девица выполнила приказ, а теперь сидит и бойко строчит за изливающей душу бабкой. Ты гляди, как справляется стажер-то… Посадить ее принимать жалобы и общаться с людом? Всяк приятней орка с гоблином будет, да и меня освободит. Да, Горндт, болтливый парень, вот и будет ей парой…

После хорошей еды разморило, и я, дабы не заснуть, выбрался к парням, кои, не стесняясь бабки, засели снова в свою игру. Гном, заметив мой скучающий взгляд, принялся что-то строчить за своим столом. Устроившись в углу и стараясь не заснуть, стал прислушиваться к разговору. Впрочем, и слушать-то нечего. Встреченный нами пророк – лишь один из многих, и что? Помню, слышал, как раньше этих смутьянов отлавливали, а потом забросили. Все равно, перед штормами появятся новые и будут люд волновать. А так, поди, народишко привычный к страстям-то будет…

Как всегда, перед вынужденным простоем и пираты стараются пощипать купцов. Тем более что последние сейчас не идут по морю, а ползут, загруженные по самую верхушку мачт барахлишком. Вот только наши каперы, в надежде на хорошую добычу перед вынужденной зимовкой, тоже не зря по морю снуют. На живца, так сказать, удят…

Единственное, что меня удивило, сообщил гном, на минутку оторвавшись от бумаги. На востоке неожиданно зашевелилась Империя Рно, не сумевшая найти общий язык с купеческой гильдией. И теперь, на весь следующий год, полноводная река торговли через Уступ превратится в жалкий ручеек. Пошлины, то-се, и, кстати, незаконный оборот каких-то редких травок… Совсем уже поборники жестоких заветов Единого зазнались!