Тамара Вепрецкая - Сантрелья

Я растрогалась. Меня терзали сомнения, но у меня не было выбора. Я должна рискнуть: либо я обрету еще одного друга и союзника, либо… О втором «либо» думать не хотелось. И я решилась:

— Дон Альфонсо, я не смогу открыть вам всей правды. Просто вы не готовы ее воспринять, а я не способна пока разъяснить всего из-за незнания языка. То, что я говорила святому отцу, правда, кроме одного. Вместо отца я путешествовала с братом. И брат мой сейчас здесь.

Молодой человек удивленно и выжидательно посмотрел на меня.

— Да-да, здесь в этом замке, — подтвердила я. — Это и есть тот узник, которого вы так мечтаете казнить. Помогите мне спасти его! Умоляю вас! Или казните и меня вместе с ним. Другого выбора у нас с ним не остается.

Наследник замка стоял как громом пораженный. Этого он никак не ожидал. Он постарался оправиться и медленно промолвил:

— Это удивительно, но это многое объясняет. У меня лично нет предубеждения против этого узника, правда, предметы, на которые ссылается падре Эстебан, в наших краях действительно не известны и вызывают недоумение. Но я наслышан, что в восточных странах встречаются и не такие чудеса. Да что в восточных? Возьмите наших арабов, с которыми мы воюем. Да их знания опережают наши на века, — он улыбнулся. — Прости, Элена. Я увлекся, а ты переживаешь, кому доверила тайну, болтуну и обманщику или другу. Пока я могу заверить тебя лишь на словах, но попробую доказать и на деле. Ты доверилась другу. Как зовут брата?

— Николас.

Альфонсо задумался, заходил по комнате.

— Давай поразмыслим, как лучше вам вести себя на допросе, — рассуждал он. — Ты можешь что-то предложить?

В дверь робко постучали.

— Поздно, — вздохнул Альфонсо, направляясь к двери.

Пришли доложить, что падре в большом зале ожидает дона Альфонсо с пленницей араба.

— Пойдем, — обратился ко мне молодой человек. — Пока все отрицай, как ты делала это до сих пор.

Когда мы входили в зал, слышался бас дона Ордоньо. Дон Альфонсо шепнул мне: «Прости», и втолкнул меня в дверь. Я собрала всю волю в кулак, чтобы не выдать своих чувств. Мой родной брат Коля, мой интеллигентный брат, умница, в жизни не обидевший ни одной живой души, стоял, пошатываясь, посреди зала с завязанными глазами и на цепи, словно медведь у цыган. Цепь связывала его руки и ноги, и Святогор держал его, как на поводке. Я почувствовала невольную неприязнь к своему древнему земляку, хотя разумом понимала, что лучше пусть именно он держит Колю, чем кто-либо другой.

Я перевела взгляд на дона Ордоньо, сидевшего рядом с падре Эстебаном. Дон Альфонсо бросил меня посреди зала и присоединился к ним. Он сел возле отца и начал что-то оживленно шептать ему на ухо. Дон Ордоньо изменился в лице и уставился на меня. Он разглядывал меня все время, пока его сын что-то горячо сообщал ему. Затем владелец замка склонился к падре Эстебану и в свою очередь что-то взволнованно ему проговорил. Падре бросил на меня сердитый взгляд.

Я похолодела. Сомнений не оставалось: молодой хозяин еле дотерпел и не замедлил выложить мою тайну отцу. И поделом мне. Расчувствовалась, в любовь его поверила. Я приготовилась к нападению, во все времена считавшемуся лучшим средством обороны. Однако инициатива оставалась в руках наших судей. Хозяин переговаривался со священником, тот кивал и качал головой. Наконец, успокоившись, все вернулись к допросу.

— Что же, давайте еще раз взглянем на эти фантастические предметы! — провозгласил хозяин. — Видели ли вы когда-нибудь что-либо подобное, сын?

Наследник подскочил к столу, где были разложены драгоценные трофеи. Он с благоговением и осторожностью долго разглядывал их, не решаясь взять в руки, пока не изрек:

— Ничего похожего я никогда не видел. Но слышал о существовании невозможных вещей от заморских купцов, однако, таковы ли те вещи или нет, то мне неведомо.

— Падре Эстебан, что скажете вы? — продолжил дон Ордоньо.

— Я уже излагал свою точку зрения, — с высокомерием промолвил священник. — Это колдовские штуки, не существующие в природе, дьявольского назначения.

— Сакромонт, взгляните и вы, — приказал хозяин.

Не выпуская цепи из рук, Святогор приблизился к столу. Коля, звеня кандалами, вынужден был продвинуться на несколько метров за натянувшейся цепью. На лице его отразилась боль, которую доставляло ему каждое движение. Николенька, что они сделали с тобой?

«Араб» долго изучал трофеи, вертел их в руках. Особое внимание он уделил компасу, тщательно рассмотрел его и повернулся с ним в руках в разные стороны. Вдруг он вскричал:

— Ваша милость, мне кажется, я знаю назначение этого предмета. Арабские мореплаватели используют приборы для определения направления судна. Если это подобный прибор, то он производит впечатление гораздо более совершенного. Да-да, я теперь абсолютно уверен, что это компас. Возможно, в мореплавании в некоторых странах произошел скачок далеко вперед. Как знать?

Чтобы не заставлять Колю мучиться лишний раз передвижениями на цепи, Святогор остался около предметов всеобщего обозрения.

— Ты подтверждаешь, что это тот прибор, о котором рассказал мой подданный? — спросил Колю владелец замка.

Святогор перевел. Николай разлепил запекшиеся губы и что-то просипел на латыни. Святогор перевел:

— Я не могу определенно сказать. Я лишь торговец, заключивший договор на доставку этих вещей в вашу страну. Их предназначение и устройство мне неизвестны.

— Кто вас послал? Откуда вы идете? Кому вы должны доставить это? — посыпались вопросы дона Ордоньо.

— Я приплыл из Азии. А цель моя…, — Коля замолчал, силясь вспомнить, и когда он заговорил, а Святогор перевел, все ахнули.

— Я должен был передать эти предметы в замок Аструм Санктум его сеньору дону Ордоньо Эстелару.

Я испугалась, ожидая, когда разразится гроза. Реакция владельца замка подтвердила некоторую его наивность, ибо он, ошарашенный, не скрывая своего изумления и без единой капли дипломатии, вскричал:

— Мне?!

Николай ответил, что не знает, с кем ведет беседу и где находится, но таково имя его потенциального покупателя.

— Дон Ордоньо, почему вы молчали, что эти предметы принадлежат вам? — с пристрастием набросился на хозяина падре Эстебан.

— Откуда я знал? — сокрушался сеньор. — Этого типа схватили возле холма и доставили в замок мои вассалы. Все это время он молчал.

— Но мы и не задавали ему таких вопросов, — вступился Святогор.

— Не спешите с выводами, сеньор, — обратился священник к хозяину. — Вы забыли про девицу. Развяжите ему глаза, — приказал он «арабу».

Тот вопросительно посмотрел на дона Ордоньо, ожидая подтверждения или отмены приказа. Сеньор кивнул. Святогор снял с Колиных глаз повязку. В некоторых местах ткань прилипла к ссадинам, и брат поморщился от боли. Я не хотела смотреть, чтобы не выдать себя, но не могла отвести взгляд. Когда повязка скользнула с его лица, он зажмурился: свет резко ударил по его привыкшим к темноте глазам. Он проморгался и постарался приглядеться к окружающим людям и обстановке. По мне он лишь скользнул взглядом, и я поразилась его силе и стойкости. Мне почудилось, что на какую-то долю секунды в глазах его вспыхнула искорка, но он тут же перевел взгляд на другое. Надеюсь, что эта искорка осталась незамеченной, а вот я, вероятно, актриса никудышная: как бы я ни старалась, вся гамма моих переживаний отразилась на моем лице. И падре Эстебан не преминул заметить это и вкрадчиво осведомился: